-21.1 C
Усинск
29.03.2024, Пятница

Выходное чтиво: “Биля”

0
Валентина Лызлова

Сегодня в гостях в рубрике “Выходное чтиво” писательница из славного города Ухта Валентина Лызлова.

Выходное чтиво: “Шутка”

0

Сегодня в рубрике “Выходное чтиво” усинский автор Екатерина Казарина. Попасть в рубрику может любой желающий, для этого надо прислать своё произведение нам на электронный ящик по адресу: .

Вот, казалось бы, простой вопрос: чем может заниматься молодая красивая умная девушка в субботу утром? А вы можете предположить: спит она, пьёт чай со свежими булочками, совершает пробежку – и ошибётесь! Молодая красивая девушка, то есть я, валялась в койке и высчитывала, сможет ли она поспать ещё пару часиков или всё-таки надо вытаскиваться из постели и приступать к уборке. Вообще-то, часы показывали уже 3 утра, хотя кто-то бы сказал, что 3 дня, вернее, 15.00.

Прикинув, что до появления моего молодого человека есть ещё часов 5-6, я сочла, что ещё пару часов на крепкий здоровый сон у меня есть, я повернулась на бок, предварительно поставив будильник. Видимо, я очень счастливый человек, раз ставлю будильник на счастливое число 17.17.

Проснулась я от треньканья телефона и от разговора. В кресле расположилась моя бабушка по отцу, любовно именуемая мною ба, а в ногах у меня примостилась бабуля, которая со стороны мамы.

– Ну наконец проснулась! – возмутилась ба, покачивая тапочкой.

– И не говори! – поддержала бабуля и стянула с меня одеяло.

– Ну бааааа!!! – протянула я, пытаясь поймать одеяло.

Этого уже бабушки не стерпели и стали так возмущаться, что я побоялась, как бы не сбежались соседи!

– Как тебе не стыдно! К тебе скоро придёт молодой человек!

– А у тебя! Стыдно сказать! Полы не метены уже неделю!

– Посуда второй день в мойке лежит!

– Бельё не сменено сутки!

– Зеркало пылью покрылось!

– Некогда смотреться в него… – попыталась вякнуть я, но меня безжалостно прервали.

– А если ОН захочет посмотреться? А об этом ты не подумала?

– И вообще, прости хоспади, ты на себя в зеркало смотрела? Ноги не бриты уже сутки!

– Ба! – взорвалась я. Хоть они и мои родственницы, хоть и в возрасте, но совесть-то надо иметь!

Пришлось встать и пошлёпать на кухню. Под бдительным руководством моих бабулей перемыла всю посуду, все поверхности. Эти две старые перечницы даже заставили меня вымыть батарею: «А вдруг он захочет носки сюда повесить!»

Когда стала отмывать полы, то ба клюкой пригнула мою голову к полу:

– Ниже, ниже наклоняйся! Дальше руку под диван суй! Вдруг у него зажигалка выпадет и закатится, а у тебя там пыль вековая!

– Он не курит! – опять попыталась возмутиться я.

– А если не зажигалку, а телефон? – оборвала безжалостно бабуля и добавила пинок, чтобы я ещё наклонилась. – Ниже!

В полной мере ощутив себя рабом на плантации, я залезла в ванную.

– Не забудь соскоблить старую кожу с пяточек! – продолжала инструктировать ба.

– И бритву поменяй – эта уже старая. Кожа будет не как шёлк! – сунула свой длинный нос бабуля на полочку с моими принадлежностями.

– Я уже большая! – пробурчала им в ответ, но словила подзатыльник.

– Мала ещё – старшим перечить! – в один голос отчеканили бабули и занялись моими волосами: промыли их, намазали чудо-травами и вновь промыли.

Да, в этом мои бабушки толк знали.

– Идёт! Идёт! – Внезапно засуетились они. – Вылезай уже! Вытирайся! Тебе ещё надо намазаться маслом и чайник поставить!

Я медленно заскрипела зубами:

– Вы что, будете мне ещё и ночью советы давать?

– Нет! – смутилась бабуля. – Мы же воспитаны правильно и не позволяем себе подсматривать.

– Конечно-конечно! – заулыбалась ба, но как-то очень фальшиво.

– Ах вы старые перечницы! – я выскочила за ними в коридор, старательно лупя тряпкой по обеим.

Но тут распахнулась входная дверь, и на пороге показался он. Я медленно залилась краской: после процедур и ссоры с бабушками я совсем забыла одеться…

– Да, кстати, – донеслось с потолка, где медленно таяли два призрака моих бабулей, – сверху будь медленнее – ему так больше нравится!

(с) Екатерина Казарина

Выходное чтиво: “Диалог”

0

Сегодня в рубрике “Выходное чтиво” автор из соседнего города Печора Виктор Перепёлка.

Ходили верные слухи, что если начинают ремонт или реконструкцию любой из железнодорожных станций, значит, её скоро расформируют. Таким образом, хозяйственная служба НГЧ отмывала свой тёмный капитал, кидая на ветер материал и создавая «заоблачные» сметы. Как обычно, работы приходились на начало зимы или в её разгаре, как и на этот раз.

Заканчивался декабрь. Помещение дежурного по станции находилось в антисанитарном состоянии, потому что началась внутренняя, косметическая отделка помещений станции. Для нанесения звукоизоляционного материала, стены станции были обшиты грубой мешковиной и при вдыхании воздуха, казалось, что он насыщен густой пылью. Приходилось работать в этих условиях, так как пропуск поездов должен осуществляться в любых условиях. Несмотря на этот бардак, многие работники станции любили собираться в дежурном помещении, особенно когда там дежурил сам начальник, Виталий Владимирович – неподражаемый анекдотчик и остряк. Непонятно каким образом у него брались способности в любой ситуации разрядить обстановку юмором и куда его память вмещала сколько анекдотов и историй. Проживший основную часть своего детства и юности в Одессе, казалось, что в него внедрился этот одесский шарм и умение любую ситуацию перевести в стадию юмора. Что самое удивительное, что находясь в его обществе, почему-то даже создавались ситуации, которые иначе как комичными не назовёшь.

Орлов Владимир Алексеевич, монтёр пути – заядлый рыбак, охотник и хороший товарищ начальника станции, следуя на работу, никогда не проходил на своё рабочее место, не зайдя на станцию, особенно когда дежурил начальник.

– Чайку? – спросил Виталий, когда тот перешагнул порог дежурки.

– Можно. Время позволяет, пока придёт «пригородный» с рабочими, – согласился Владимир.

Попив чайку и поговорив о бытовых проблемах, друзья закурили. Серость пыльного пейзажа стен, словно умножилась. Стоваттная лампочка под потолком, из-за дыма, почти скрылась из виду.

Затянувшаяся между разговорами пауза была прервана неожиданно. Распахнулась дверь, и на пороге, в клубах пара и дыма, появился монтёр пути, Тройников Лёша, мужчина тридцати лет, спокойный, добрый, но очень наивный и легковерный человек. Около двух метров роста, с добродушным продолговатым лицом, он своим видом излучал какого-то доброго великана, который «муху обидеть не сможет».

– Привет, Волоха! Привет, дядь Виталь! – узнал по очереди, присматриваясь и щурясь после дневного света привыкая к полумраку станции. По тому, как он назвал начальника «дядей», стало понятно, что он уже под хмельком. Обычно, так обращался Леха к начальнику, только с «бодуна» или будучи выпивши.

– Чё, без желтухи? – спросил Владимир.

– Я отгул взял, – ответил он и добавил через паузу, – «бабу» положили в больничку.

«Баба», то есть сожительница Алексея, Старовойтова Ольга, немного странноватая женщина, работала стрелочницей в подчинении начальника станции. Два дня назад, с ОРЗ, её сопроводили в больницу, находящуюся на соседней станции.

– Дай закурить, – протянул руку к Орлову. – Дядь Виталь, можно? – спросил, получив желаемое.

– Смали, – разрешил начальник, сделав полукруг взглядом, указывая на неприглядность помещения.

– А с какой радости бухаешь? – спросил.

– Так, отгул – же, да и жена…

– Типа, с горя?

– Ну! – отмахнулся Алексей.

– Дядь Виталь, позвоню? – указал пальцем на столик, где находился выносной телефон.

– Валяй!

Есть на станции телефонная связь, называемая – подстанционная. Это значит, что дозваниваться куда-либо можно только через телефониста. Кнопкой, посылаешь вызов на коммутатор, и когда отвечает оператор, просишь соединить с определённым номером. Разговариваешь через большую приёмную трубку с кнопкой, которая называется «тангента». Когда её нажимаешь – говоришь, а отпускаешь – слушаешь. Но зато все разговоры, что с одной, что с другой стороны, слышны всем присутствующим и всей участковой линии.

Любое посещение помещения дежурного, а особенно когда дежурит начальник, Лёша считал за честь. Теперь же ещё и позвонить позволили по служебному телефону.

Сняв шапку и взъерошив волосы широкой пятернёй, он придвинул стул к тумбе с телефоном и, затаив дыхание, нажал кнопку вызова.

-«Пи-и-и-и-у-у-у-у» – зазвучало в аппарате и через короткую паузу, послышался игривый мягкий голос телефонистки:

– Слушаю.

Лёша молча, вопросительно вскинул взгляд на начальника.

– Говори, блин – нарочито резко отреагировал тот.

– Это кто? – словно испугавшись, вскрикнул Лёша.

– Вам кого надо?

– Как кого, а вы кто?

– Я телефонистка.

– Как, телефонистка, вы откуда разговариваете? – недоумевал Алексей.

Орлов сидел, напыжившись, и со слезами на глазах. Его и без того розовое круглое лицо стало похоже на багровый шар. Виталий старался не смотреть Орлову в глаза, зная, что тот взорвётся смехом и всё испортит.

– Не морочьте голову! – огрызнулась трубка и замолчала.

Лёша опешил. Он глазами обиженного ребёнка смотрел то на трубку, то на начальника и не находил слов от возмущения. В придачу к несостоявшемуся разговору, Лешу начинало «разбирать», возможно, совсем недавно выпитое, и он, начиная всё больше заикаться и смелеть, спросил:

– Она ч-чё.., ду-дура? Н-надоело работать, ко-коза…

-Ладно. Давай я тебя соединю, только ты не геройствуй. Разговаривай нормально, – сказал Виталий и, забрав трубку, нажал кнопку вызова.

– Слушаю. – Послышалось через небольшую паузу.

– Добрый день. Мне нужен стационар больницы.

Голос Виталия Владимировича, из-за особенностей произношения, узнавали многие, и при случае шутили, что ему нужно вести селекторные совещания вместо начальника отделения, чей голос был более мягкий.

– Здравствуйте, Виталий Владимирович, что кто-то заболел? – сочувственно спросила телефонистка, соединяя с местной линией.

– Моя стрелочница там – ответил, не узнавая по голосу собеседницу, но делая вид, что узнал.

-Алло, приёмный покой, – послышалось на том краю провода. Начальник станции резко передал трубку Тройникову.

Тот схватил её:

– Алло. Оля, Оля…

– Вам кого-то позвать?

– А, ага… простите. Ольгу Старовойтову, – с трудом выговорив, произнёс Алексей, и трубка замолчала, вероятно, пошли звать.

– Алло, Алло. – Чё за хрень? – недоумевал, щелкая тангентой.

– Оставь. Помолчи. Там пошли звать твою половину. – Остановил его Виталий, и в воздухе зависла пауза ожидания.

Лёша, опираясь локтем о тумбочку, тяжело сопел и было видно напряжение его мысли. Скорее всего, мысленно подбирал лексику предстоящего разговора с женой.

В трубке щёлкнуло.

– Алло! – послышался голос Ольги.

– О, привет до-дорогая. Ц-цём, цём, блин, тебя. – Злясь на себя за заикание выдал Алексей.

– Ты что, пьяный? – без подготовки и ничуть не обрадовавшись, крикнула Ольга.

– Ты охренела, чё-ли? Где пьяный?

– Ты не делай меня дурой, я же слышу.

– Давай я тебе в трубку дуну, дура блин,- понесло Лёху. – Вот здесь дядь Виталий дежурит, он тебе докажет. На, дядь Виталь, скажи ей, дуре. – Кричал он в трубку, не выпуская её з рук и никому не отдавая.

– Видишь, не пьяный, – сам убедил себя, как будто Виталий уже поручился за него. – Как ты сама, вопче-то? Хватит ругаться.

– Как я? Нормально. Болею.

– Хорошо… То есть, плохо. У тебя есть – есть что? – Вдруг выдал с ударением на последний слог.

– Чё ты там лепишь, придурок? – выходила из себя Ольга на другом конце провода. – Ты уже лыка не вяжешь.

– Я спрашиваю, у тебя есть – есть?

– Козёл паршивый, что допился. Разговаривать разучился?

Алексей недоуменно смотрел на трубку. Желваки его играли. Губы дрожали от негодования. На удивлённом лице было выражение непонимания происходящего. Как же так? Он от чистого сердца, а его оскорбляют и не хотят слышать.

Орлов катался по столу, уже не сдерживая свой гомерический хохот, но Алексей, казалось, даже не слышит этого.

Собравшись с духом, он сделал, казалось бы, решающую попытку объясниться:

– Я тебя, спрашиваю, может, что из питания привезти?

Это стало последним барьером вежливости с той стороны.

– Ах ты тварь! Какое испытание ты мне хочешь провести? Мудак. Приеду, голову отрублю. Сволочь. Я тут таблетки жру, а он испытывать меня надумал. Животное.

Лёха некоторое время тупо смотрел на трубку, не понимая, что происходит и почему за всё добро и желание чем-то помочь любимой своей половине, его так оскорбили. Медленно, словно боясь, что она сейчас взорвётся, он снова прижал её к уху :

– Пошла ты тогда, дура!

Бросив трубку на стол, он, схватив шапку, молча выскочил, хлопнув дверью, и исчез в тумане разыгрывающей метели.

В трубке что-то щелкнуло, и послышался дрожащий, как можно было догадаться, от недавнего смеха, голос телефонистки:

– Она отключилась.

(с) Виктор Перепёлка

Выходное чтиво: “Волк”

3
Николай Попов

Сегодня в рубрике “Выходное чтиво” прекрасное произведение усинского поэта и прозаика Николая Попова.

Выходное чтиво: “Закат в доме отдыха”

1
Аветик Айвазян

Сумасшедшее лето… Кажется, что оно обыденно: каждое лето одно и то же – нещадное солнце и духота.

Выходное чтиво: “…Смотри, какие в небе облака!”

0

Сегодня в рубрике “Выходное чтиво” сыктывкарский поэт Александр Герасименко. Попасть в рубрику может любой желающий, для этого надо прислать своё произведение нам на электронный ящик по адресу: .

…Смотри, какие в небе облака!
Вон синий кит в морской лиловой пене,
Единорог – пурпурные бока,
А рядом белый лев и два оленя.
Сменяется касаткой синий кит,
Единорог стал розовым фламинго,
В них солнца луч изысканный завит, –
Воспользуйся таким прекрасным мигом:
Ты подари всё это в тишине
Единственному в мире человеку.
А ночью прогуляйтесь по Луне,
И в лунную войдите вместе реку,
В которой отражается Земля –
Любимая, чудесная планета.
А рядом звёзды весело горят,
Как космоса веснушки, рыжим светом…

(с) Александр Герасименко

Выходное чтиво: “Не апрель, но в феврале потеплело”

0

Сегодня в рубрике “Выходное чтиво” усинский поэт Николай Выкочко.

Не апрель, но в феврале потеплело,

Отлегли морозы вдруг, открепчали.

Вот и небо над землёй заалело,

Ночь полярная совой откричала.

И зовёт нас зимний день править кризис

Там, где солнечный желток чахнет в смятке,

Где с заснеженных полей, в белой ризе,

Словно ангелы летят куропатки.

Оплывает талый снег, словно свечи,

По дорогам гололёд – не из воска.

И меняет нам весна место встречи

У холодного, как лёд, перекрёстка…

Ах, какой круговорот, сколько сини!

Сколько света и тепла над Уралом!

Только в сердце и в душе стынет иней,

И не кажется мне жизнь карнавалом…

Выходное чтиво: “Воспоминания лета”

8
Николай Попов

Летом хочется в лес… Есть такое летом желание – побыть одному…

Выходное чтиво: “Срамной случай”

2
Анатолий Цыганов

Иван Зверев был неплохим трактористом. Регулярные рейсы в посёлок и обратно выработали у него даже привычку спать в тракторе, не обращая внимания на грохот работающего двигателя.

Выходное чтиво: “Были гости”

12
Ольга Безденежных

Сегодня в рубрике “Выходное чтиво” прекрасное произведение усинской поэтессы Ольги Безденежных.

Яндекс.Метрика