Сегодня в рубрике “Выходное чтиво” произведение усинской поэтессы Дарьи Филитовой.

Звонишь мне ночью, обычно в полночь,
Срывая голос, кричишь стихи.
В них лунный всполох и кофе горечь,
Чужие руки, глаза, духи.

В них чьи-то тайны, твои победы,
В них путь, житейская колея.
В них та, кто тайно отводит беды,
В них все – но только, увы, не я.

Кричи, кричи про огни обочин,
Про свет, который разгонит мрак!
Пока ты будешь звонить мне ночью,
Я буду нужной. Хотя бы так.

(с) Дарья Филитова

Сегодня в рубрике “Выходное чтиво” усинский автор Александр Хоробрых.

Сегодня появилась цель для посещения параллельного мира, о которой будет сказано позже. Есть цель – появляется энергия для её достижения, интерес, возможность и время.

Вот и Врата… Слева звучит церковный хор… Тропа ведёт в темноту…

Морозец прибавил обороты. Усинцы разбежались по домам и не встречаются на моём пути. Но я заметил следующее: счастливым людям ни морозы, ни дождь, ни слякоть, ни другие неблагоприятные условия – не помеха быть в счастливом, радостном настроении.

Иду по тропе быстрым шагом (цель, энергия, мороз) и, чтобы не споткнуться, не упасть, ставлю ступни ног на землю ёлочкой, уверенно, чуть пружиня и контролируя шаги на слух: на твёрдой середине – один звук, чуть вправо или влево – другой. В этом случае можно не смотреть под ноги, а сосредоточиться на созерцании окружающего, а оно сегодня совершенно другое. В несколько раз светлее, чем в прошлые разы. В чем дело? Оборачиваюсь по сторонам, и становится всё понятно. Месяц подрос за два дня, поднялся выше над горизонтом (день-то прибавляется), и излучает больше лунного света – большой городской прожектор. Сквозь деревья, уже под другим углом, пробиваются лунные лучи. Это интересно! Вот белое лунное яркое пятно на дереве, вот лунная дорожка, и не одна! Вот открылась и высветилась лунная полянка между деревьев, как в сказке, если включаешь фантазию, видишь кувыркающих зайчат на этой очаровательной картинке. За поворотом отблески света на деревьях: впечатление такое, словно кто-то за деревьями разжёг костер, и всполохи огня играют на елях. Оптический обман. Или колдовское воздействие лунного света? Какая разница. Вокруг сказочно красиво! Обалдеваю! Моё воображение одевает деревья в новогодний наряд – в звёздочные игрушки. На небе множество звёзд, поэтому все деревья в мерцающих звёздочках…

Увлёкся и чуть не пропустил то, что увидел в самом начале тропы. Первая скамейка. Удивление. Она очищена от снега. Вторая скамейка. Чистота и порядок. На ней развёрнутый пакет, в котором корм для птиц и белок. Какая забота! Маленькое чудо и радость от того, что в наше время у Усинцев за душой не только мысли о добывании денег, а в душе у них остались доброта, забота о других, гостеприимство и другие благородные качества. И, слава Богу!

Но я уже подхожу к «дремучему» лесу на берегу Чёрной речки. Останавливаюсь в том месте, где открывается вид на северо-восток. На горизонте северное сияние, только с тем отличием, что сегодня оно тусклое и размытое, по форме напоминает край громадной летающей тарелки, как в фантастических фильмах, когда на город из-за горизонта надвигается инопланетный неопознанный корабль.

Вокруг становится всё больше лунного света. Месяц светится как драгоценный камень, от его света на небе бледнеют звёзды. На макушку одной из елей я поместил его вместо новогодней звезды. Здорово получилось. Однако полноценной новогодней нарядной ёлки не получилось. От свечения месяца звёзд вокруг на ближайшем расстоянии не видно.

Передо мной прорубь, за спиной пылающий месяц, над головой звёзды. Запрокидываю голову и смотрю на небо. В какой-то момент, когда смотришь, не мигая, начинает казаться, что они чуть-чуть двигаются. Это я заметил ещё в детстве, и при любой же возможности проделываю данное «упражнение». Мне оно нравится и напоминает детство, когда я впервые увидел летящую звёздочку. «Бип-бип-бип!». Первый искусственный спутник Земли. Разве такое забудешь!? Ищу меж звёзд двигающую точку и жду событие, которое должно произойти, – это моя цель.

Раскрываю секрет. Сегодня должен состояться метеоритный дождь! Жду… смотрю… надеюсь. Ой! Мороз цапанул за мочку уха! Быстро опускаю уши шапки вниз. Хорошо! Тепло. Ой! Цапанул за нос! Тру его, бедолагу.

Взгляд пытается проникнуть всё дальше и дальше в звёздную бездну. Невозможно оторваться от гипнотического воздействия космоса… Мороз помогает это сделать, он потихоньку проникает через одежду… Всё, пора отправляться назад. Цель достигнута и не достигнута. В сообщении было сказано, что звездопад будет в ночь с 4-го на 5-ое. Наверно, я пришёл рано, до полуночи ещё много времени. Пусть я не увидел этого явления, но увидел и ощутил другое… Я купался в лунном свете, видел лунную полянку с лунными зайчатами. Сегодня вместо купания в проруби я принял лунную ванну, напитался энергией, видел фантастические пейзажи и дышал сказочным лунным воздухом!

Врата портала-Тропы закрылись за моей спиной.

Город продолжает жить своей жизнью.

(с) Александр Хоробрых

Сегодня в рубрике “Выходное чтиво” усинский автор Николай Попов. Попасть в рубрику может любой желающий, для этого надо прислать своё произведение нам на электронный ящик по адресу: .

Я отдыхал. Оркестр играл заказанные мной песни ко дню рождения моего друга. И я расслабился с бутылкой вина и фруктовой нарезкой. Танцовщицы ресторана очаровательно двигали бёдрами с лёгким намёком на эротику. Полумрак, отсутствие собеседников, и музыка, музыка, музыка: – вот в чём я сегодня нуждался. Поэтому, взяв на себя хлопоты по организации праздника, умело создал нечто среднее между тем, что желала глупая пьяная толпа, и тем, что желал умный, ироничный и творческий я.

Именинник, он же юбиляр, уже несколько раз бросал на меня завистливые взгляды. Ему уже наскучила роль благодарного хозяина, и тянуло в мою компанию, где не надо вежливо смеяться, понимающе улыбаться и хоронить отличные шутки, которые так и рвутся с языка в эфир, в присутствии этой публики, в вежливом покачивании головы. Сам виноват, когда возникла идея проведения праздника «тридцатипятилетия», я предлагал собрать мальчишник с нормальными парнями и ветреными девчонками. Нет, он вспомнил, что люди делятся на нужных и ненужных, и даже здравых парней пригласил с жёнами, убив праздник в зачатке. Теперь эта масса соревнуется в степенности, старается не пьянеть и не, дай бог, сказать что-то лишнее. Танцы в деланном кураже похожи на кривляние, шествование из угла в угол с бокалами в руках… Насмотрелись фильмов про богемную тусовку. Меня к счастью это не касается. Мужчины сами сложили легенды о моих победах на постельном фронте, и теперь боятся знакомить со мной своих жён. Женщины бросают на меня заинтересованные взгляды, но “синицы в руках” в лице мужей, парней и прочих бойфрендов, лучше самого очаровательного журавля, коего для них представляю я. Также для обоих полов мой циничный, остроумный лексикон слишком сложен в данной, да и любой другой обстановке, поэтому я в одиночестве наслаждаюсь музыкой моей юности.

Вскоре взгляд юбиляра превратился из завистливого в умоляющий. Понятно, его атаковала супружеская пара из породы всезнаек. Плотный мужик с красным лицом и изнеможенная диетами женщина. Надо спасать и я отправился на помощь. Как железные опилки за магнитом, за мной направились “ничейные” девушки, которые каким-то невероятным способом проникают на любую тусовку, где можно найти себе, если не мужа, то хотя бы мужскую особь на ночь.

– Надо тебе жениться, Анатолий, – ронял мужик на несчастную голову юбиляра новые для человечества мысли. – Жена это как визитная карточка состоявшегося мужчины. Опять же дети. Мужчина должен продолжиться, почувствовать ответственность.

– Недаром говорят, мужчина слагается из мужа и чина, – поддакнула жена.

– Да, Толик, женись, – ворвался в разговор я, – будешь выключать мобильный в командировках, когда красивые, молодые девчонки, напомнят тебе, что такое настоящий секс. А недавно неземное, ныне истеричное создание, закатит тебе по приезде допрос, коему позавидовали бы и Малюта Скуратов и сам Берия. И ты будешь развивать свой мозг не в остроумии, а банальной лжи, типа, зарядка села, устал и тому подобная ерунда.

Женщина с подозрением посмотрела на краснолицего. Значит, я попал в точку с этими командировками.

– Ну, не у всех так, – ненадолго смешался мужик, – в командировках люди работают, устают.

– Конечно не у всех. Молодые и красивые девчонки спят с молодыми и красивыми парнями. Остальные довольствуются услугами сексиндустрии.

– А как же любовь? Вы что совсем не верите в искренность и взаимопонимание? – вклинилась в разговор одна из “ничейных”, пока закостенелый мозг супругов искал подходящий к данной дискуссии ответ.

– Любовь это когда тракторист подарил доярке платочек и лезет за стогом ей под юбку, а она кокетливо ржёт, отталкивает чёрную пахнущую соляркой руку и ждёт, когда утомлённый её отказами парень позовёт её замуж. Замени стог на квартиру, платочек – на золотую цепочку и увидишь схему любого супружества, – ответил я, не поворачивая в сторону девушки головы.

Она начала формулировать ответ, но так как мой друг во время беседы ловко ретировался, я, за неимением причины продолжать разговор, ушёл за свой столик. Плевать на вежливость и правила, пусть им соответствуют те, кому не скучно.

Юбиляр усердно танцевал, издалека благодарно махнув мне рукой, а я, придвинув к себе бутылку вина, вновь наслаждался одиночеством. Но дьяволу, отвечающему за мой комфорт на сегодняшнем вечере, вздумалось отвернуться, чтоб господь подверг меня новому испытанию. Та девушка, что сдуру брякнула про любовь мне, прожжённому цинику, решив что-то доказать или просто поговорить, уселась со мной рядом.

– Привет, меня Лена зовут.

– Родители не стали напрягать фантазию и назвали в честь какой-нибудь бабушки?

– Что? – немного растерялась она. – Вообще-то да. Но кстати, о моих родителях и любви. Они прожили душа в душу, как говорится, долго и счастливо.

– Что они делали с душами друг друга? – усмехнулся я, и, не останавливаясь, продолжил. – Милая, Лена, судя по тому, что на вас одето, вы зарабатываете сами. Скорее всего, секретарём или нечто подобным. Родители вас не баловали, но любили. Шили на новый год платье снежинки из старой кухонной занавески, ходили к вам на всяческие концерты, где вы либо фальшиво пели, либо неумело танцевали. Проще говоря, вы росли в нормальной семье. Папа изредка пил, мама судачила с соседями. Их юношеские мечты забылись. Мама подглядывала в телевизоре за другой, успешной жизнью, а папа убедил себя, что он прожил достойно, никого не подставив и ничем не рискнув. Так что, вы правы, они живут душа в душу. Но счастливо ли?.. Сомневаюсь. Люди свиньи, но разумные свиньи. Им всегда, что-то не хватает. Где-то богаче, кто-то сексуальней. Недавно весь смысл вашей жизни был в устройстве на достойную работу, сейчас вы ищете себе более-менее нормальную мужскую особь, дабы он кормил и одевал вас и в перспективе вашего ребёнка. Следом вам захочется материальных благ, потом общественного признания. В процессе вы научитесь ненавидеть своего мужа скрытой, а, возможно, открытой ненавистью за то, что вы сами убедили себя в любви, которой нет. А он будет в компании таких же неудачников искать выход, изменять вам, потом смирится, и вы будете жить с ним долго. В душу, в бога, в чёрта, в мать, как вам угодно.

– Мне говорили, что ты хам, но я почему-то не поверила, – милое личико Лены передёрнуло гримасой злости, однако, она даже не сделала движения, чтобы встать.

– Там, – я кивнул на остальную толпу, – найдётся куча единомышленников, вежливых и ограниченных людей вашего умственного развития. Негласный союз параноидальных мамаш и мудрого государства вбил в их детские мозги сказки о ячейке общества под названием семья. Мужчинам она не нужна, но они зомбированы. Так что вам совсем не обязательно выслушивать здравые мысли человека без догмы-колотушки в голове.

Мой очаровательный оппонент вроде немного успокоилась и сдержанно пропустила нелестное замечание о её уме.

– А дети? – с придыханием на окончании слова бабахнула она меня железобетонным аргументом. – Неужели они должны расти в обществе без любви, с половинными семьями? Без отцов?

– Я совсем не собираюсь переделывать общество. Куда мне тягаться с государственным институтом брака, с поддержкой всех женщин мира. Я просто эгоист, и мне не хочется, чтоб маленькое визжащее существо сначала мешало мне спать, потом требовало внимания, незаслуженно считая себя человеком, и в конце моей жизни подкидывало мне новых глупых, избалованных существ.

– Но ведь тебя-то растили, – убеждающе, с таким же придыханием продолжала Лена, упорно называя меня на «ты», – так же ты визжал, мешал спать…

– Не знаю, почему вас интересует именно моё счастливое детство, но из того, что я помню, могу поделиться. У меня с родителями был негласный договор. Я слушаюсь, и хорошо учусь, а они не вмешиваются в мою жизнь. Это их и меня устраивало, и продолжает устраивать. Я сам получил образование, пройдя путь от нищего студента до хорошо оплачиваемого специалиста. Общаюсь с ними по телефону, не напрягая их жизнь своим присутствием. Надо будет найму сиделку, которая будет таскать им пресловутый стакан воды хоть целый день.

– В твоей жизни нет ни капли чувства, – всё-таки высказалась она. – Ты как равнодушная железка.

– Сейчас меня преследует только одно чувство. Раздражение. Я заказал много хороших песен, а вместо того чтоб их слушать, вынужден общаться с назойливой и бестолковой особой, неспособной просчитать разговор, даже на два шага вперёд. Которую отличает от проституток только стремление продаться оптом, а не в розницу.

– Да ты… Да ты… Сука. – Лена взмахнула рукой, я не стал уворачиваться, но она не ударила. – Пошёл ты!

Но пошла всё же она. Лишь бы не разревелась, а то вдобавок к скучному вечеру придётся разбираться с пьяными заступниками.

Я сходил в туалет, а когда вернулся ко мне подошёл юбиляр.

– Ну что, как она?

– Ничего, жить будет, – ответил я, чокаясь с его бокалом. – Глупа, как кукла. Хотя нет. Куклы знают, что они не люди и их мнение никого не интересует.

– Давай завтра соберёмся у меня, посидим, чтоб как-то перебить общение с этими маразматиками.

– Наконец слышу первую здравую мысль за сегодняшний вечер, а теперь иди, плескайся в людском убожестве. За всё уплачено.

Толик отошёл. Я попытался снова настроиться на музыку, но моя преследовательница, решила-таки добить свои нервы. Наигранно равнодушной походкой и с выражением достоинства на лице она снова подошла ко мне.

– Хоть ты и скот, но я тебя прощаю, – её голос звучал до смешного возвышенно. – Ты ничего обо мне не знаешь, а смеешь судить. Я не опущусь до объяснения.

– Лена, милая, вы хоть слышите себя? У бабников есть такой трюк. Сначала унизить женщину, заставить защищаться, потом ослабить напор и затащить в постель. Поверьте мне, я не ставлю такой задачи, хоть у вас хорошая фигура и вы красивы.

– Да я с таким как ты… Никогда…

– Не врите мне, Лена. И себе не врите. И сейчас и в другой день, по лёгкому намёку вы пойдёте со мной. Чтоб доказать. Чтобы страдать. Я не знаю зачем, но пойдёте. В моей жизни сейчас три девушки. Мою квартиру убирает домработница. Так что я не нуждаюсь ни в любовницах, ни в домохозяйках. Но, даже зная это, вы пойдёте, потому что у женщин нет достоинства, и они любопытны. Я самоуверен, самодостаточен, циничен. Вы таких не встречали.

Во время моего монолога её лицо выражало такую гамму чувств, что величайшие актёры, захлебнулись бы от зависти. Рука всё-таки отвесила мне, ранее отложенную, пощёчину, и она в слезах убежала в туалет.

Вечер закончился разборками. Лена плакала и ничего не объясняла. Я стоял и нагло смотрел на угрожающие кулаки мужчин и заинтересованно перешёптывающихся женщин. Потом оделся и уехал домой. Никто не решился меня остановить. Стадо. Чванливое, показушное, трусливое стадо.

Через день я проснулся у себя дома, с жуткого перепоя. С трудом разлепив глаза, увидел перед собой улыбающееся лицо Лены. Она сидела на кровати, прикрыв голое тело простыней. Всё же фигурка у неё что надо. Прослушав её приветственную речь, я направился в душ. Когда вышел, достал из бумажника несколько купюр и положил в коридоре на полку. На кухне меня ждала яичница, кофе и сама Лена, уже одетая. Достав из холодильника бутылки, я смешал водку с соком, залпом выпил, разбавил ещё и стал завтракать.

– Как ты себя чувствуешь, милый, – ласково прощебетала моя гостья.

Я, молча, поглощал приготовленные ей яйца и насмешливо поглядывал на неё. Она создала на лице ироничное выражение и спросила:

– Может, ты всё-таки скажешь, как тебя зовут?

– Ну, во-первых, вы знаете. Во-вторых, совместная ночь – это совсем не повод для знакомства. В-третьих, деньги за услуги на полке в коридоре.

– Ну, ты же не такой! – закричала она. – Чего ты из себя строишь супермена. В глубине души ты добрый, нормальный парень.

– Вы, Лена, сейчас произнесли слово, которое я никогда не употребляю по отношению к себе. Мне противны нормальные люди. Они меня забавляют, но и это у них не всегда получается.

– Я думаю, тебя кто-то сильно обидел в жизни.

– Поверьте, Лена, это трудно сделать даже лопатой по голове. Мне по-настоящему всё равно. То, что я вам говорил позавчера и сегодня, это бред, направленный только на то, чтоб вы от меня отвязались.

– Ну, ты же сам вчера позвонил…

– У вас хорошее тело и глупая головка. Грех не воспользоваться, – мне, как ни странно, стало её немного жаль. – Лена, идите домой. В будущем ищите партнёров соответствующих вашему интеллекту и социальному уровню. И не забудьте деньги. Это компенсация. Кстати, совсем вами незаслуженная.

Она встала, выпрямилась, губы дёрнулись, скорее всего в ругательстве, глаза отражали горе, боль и обиду.

– Ублюдок! – крикнула она и выбежала из кухни.

Я услышал, как хлопнула входная дверь.

Ещё немного посидев за бокалом, я вышел в коридор. Денег на полке не было.

(с) Николай Попов

Сегодня в рубрике “Выходное чтиво” автор из города Ухта Сергей Рулёв. Попасть в рубрику может любой желающий, для этого надо прислать своё произведение нам на электронный ящик по адресу: .

Ночь заканчивалась. Между вызовов возникла пауза. Бригады «скорой» сидели в комнате отдыха. Пили чай, кофе и травили байки.

Сергей, фельдшер-стажёр, только слушал. Рассказать ему пока было нечего. Две недели всего на «скорой». Поэтому истории бывалых фельдшеров предназначались исключительно для него. Сами-то уже не один раз друг с другом обсуждали эти случаи. Да и стали они давно рутинными. А вот проверить парня, и может даже чуток попугать – было даже забавно.

– Помню, один раз приехали на вызов: женщина, сорок лет, вышла из окна пятого этажа. Приехали – спит на газоне. И что интересно – ни одного перелома. Только куча ссадин и гематом – проехалась по веткам тополя. Везение неимоверное. Так ещё и буянила, когда разбудили и пытались осмотреть.

– Пьяная, – констатировал водитель.

– Не без этого, – усмехнулся рассказчик.

– А мне отец рассказывал. У них во дворе, они тогда пацанами были, один мужик поспорил на бочку пива, что спрыгнет с крыши третьего этажа.

– Разбился?

– Ну, ему не так повезло, как этой женщине. Хоть наши и быстро приехали. Там деревьев не было. Еле довезли – ни одного ребра целого. Внутренние травмы – всё как положено. Но бочку в итоге выиграл, только инвалиду она оказалась без надобности.

– Да. Вот уж точно – алкоголь убивает. Или калечит.

– А самые страшные вызова – на место ДТП. Кровища везде. Конечности оторванные. Жесть. И главное – редко, когда реально помочь можешь. Гоняют. Не пристёгиваются. На обгон вслепую идут. Бухие, опять же. Бьются насмерть, как на войне. Других убивают. А ты потом ковыряйся в этом фарше. Последний вот выезд у нас, где внедорожник на встречку в лоб таксисту выехал, который мать с дочкой вёз…

– Бригада Смирнова на выезд. Женщина. Семьдесят шесть. Похоже, сердечный.

Сергей вскочил, нисколько не сожалея, что дослушать эту историю не удастся. Он и так знал, что там было. Очередной громкий случай. Даже местные газеты и телевидение в очередной раз без внимания не оставили. Пошумели. Повозмущались. Пособолезновали.

Недопитый кофе остался на столе. «Газель» «скорой», мигая маячком, помчалась по пустым еще улицам городка.

Бабушка лежала на кровати. Бледная, глаза закрыты. Смирнов пощупал пульс и коротко кивнул Сергею:

– Померяй давление. Я пока аппарат приготовлю.

Всё делалось быстро. Когда Сергей закончил, Смирнов уже начал крепить к груди датчики кардиографа. Всё это время рядом с кроватью молча стоял дед.

– Вы супруг? – спросил Сергей.

Тот кивнул.

– Не переживайте, сделаем всё, что нужно.

Дедушка опять молча кивнул, но Сергей увидел, как сыграли желваки на скулах и сильно сжались его кулаки.

Смирнов читал ленту кардиограммы.

– Так. Готовь кубик пропранолола. И звони водителю – пусть поднимает носилки. Надо везти в стационар.

– Доктор, ей совсем плохо? – нарушил молчание дедушка.

– Не переживайте. Отвезём в больницу, там её на ноги быстро поставят, – ответил Смирнов.

Пока Сергей с шефом собирали оборудование, дедушка наклонился к жене, что-то зашептал, целуя в лоб.

Поднялся водитель. Вдвоём с Сергеем они положили бабушку на носилки и понесли вниз. Она была легкая, да и этаж всего второй. Спустили быстро. Дедушка порывался поехать с ними, но Смирнов отговорил.

– Вы пока дома оставайтесь. Лучше одежду ей соберите пока. С утра приедете – навестите. А сейчас не нужно ехать.

Захлопнув дверь машины, сказал водителю:

– Гони, Семён Иванович. Боюсь, не довезём.

Машина рванула с места. Завыла сирена.

До городской больницы, что находилась за городом, в специально построенном больничном городке еще при советской власти, ехать минут десять. На полпути запищал прибор.

– Я так и знал, – буркнул Смирнов. – Давай искусственное.

Сергей приступил к отработанной до автоматизма ещё в колледже процедуре. Несколько качков ладонями в грудь и вдох в открытый безжизненный рот. Снова качки. Ещё один вдох.

– Стой, сейчас интубирую, – Смирнов едва склонился над лицом бабушки, как вдруг пол под ногами вздыбился наискось вверх, и всё полетело кувырком.

Сергей вывалился из раскрытой при ударе задней двери. Болели плечо и скула – обо что-то приложился. «Скорая» лежала на боку. Сирена выключилась, а маячок продолжал мигать сине-красным, освещая вспышками асфальт и деревья на краю дороги.

– Где пациентка? – это Смирнов выполз из машины. Сергей растеряно и с досадой на самого себя кинулся обратно в салон. Бабушки не было.

Вылез.

– Нет её здесь.

– Знаю, – как-то совсем просто ответил Смирнов.

– Куда ж она… – начал было Сергей, но тут увидел её в очередном отблеске маячка.

Бабушка стояла на обочине, метрах в десяти от лежащей на боку машины, и неистово крестилась.

Он подлетел к ней, взял за руку, автоматически нащупывая пульс. Удивлённо отметил, что разве чуть чаще нормы.

– Бабушка, как вы? Пойдёмте к машине, – он ожидал, что она последует за ним, готовился даже подхватить ослабевшее тело, но бабушка выдернула руку из его ладони и отрицательно замотала головой. Сергей растерялся ещё больше.

В это время водитель объяснял Смирнову, что их при обгоне подрезал какой-то чудило на букву «м» и, чтобы не столкнуться, он немного взял руля вправо, а на колее машину кинуло на бок. При этом он сочно костерил всех – и чудилу, и дорожников. А Смирнов в этот момент вызывал другую бригаду и, глядя на попытки Сергея подвести бабушку к машине, улыбался в усы.

Скорая приехала быстро. Несмотря на сопротивление бабушки и её слова о том, что с ней всё хорошо, её всё же затолкали в машину и увезли. Один из фельдшеров остался, чтобы помочь обработать ссадины и порезы невезучему, как он выразился, экипажу.

– Почему невезучему? – возразил Смирнов. – Бабушку реанимировали. А у Серёги теперь своя байка есть.

(с) Сергей Рулёв

Усинская школьница Алёна Кальченко пробует себя не только в прозе, но и в поэзии. Сегодня в рубрике “Выходное чтиво” ее потрясающее стихотворение. В моём городе осень. Только нет в этом грусти! Есть чудесные кисти, акварель и мольберт. И позвольте сегодня, я, как юный художник, Подарю своей Осени – лучший портрет. Она – знатная дама в золотом одеянии. Взгляд таинственно-скромный, из-под рыжих ресниц. Она тихо ступает по дорожкам и паркам, Провожая ладонью улетающих птиц. В моём городе Осень! Карнавал жёлтых листьев! Гроздья спелой рябины И дождей хоровод. Как идёт тебе, Осень, этот край златолистый! Ветка хвои зелёной не испортит наряд!