Сегодня в рубрике “Выходное чтиво” произведение усинской поэтессы Ольги Безденежных. Хотите попасть сюда? Тогда присылайте свои творения к нам на почту: .

Этот город такой же, как все: он сначала встречает радушно,

А потом здесь становится скучно, и тоска давит грудь по весне.

У двери на боку чемодан дожидается новой дороги,

И зудят в предвкушении ноги. Разогнался Судьбы шарабан.

Вниз с балкона окурок летит (неизменна дурная привычка),

Только взглядом цепляюсь за птичку, что с соломинкой в клюве сидит.

Замираю и долго гляжу, как она мастерит свой домишко.

Защемило в груди. Это слишком! Ждёт такси. Я уже выхожу.

А пичуга упорно опять улетела за новой пушинкой.

Непривычно из глаза соринку безуспешно пытаюсь достать.

За спиной километры дорог, впереди, получается, тоже.

Я в дороге состарюсь, быть может.

И споткнусь о вокзальный порог.

…Мне минуты хватило решить: никуда больше я не поеду.

Рву билет, чтобы в городе этом свить гнездо и остаться в нём жить.

(с) Ольга Безденежных

Сегодня в рубрике “Выходное чтиво” гость из соседнего района, устьцилемский автор Денис Попов.

И хорошо, что не забылось
Всё, чем когда-то я дышал…
Пусть и порядком запылилось,
Но не утратило накал.

Лишь “окунешься”, вспомнят руки,
Как из акации свисток
Сообразить на раз подруге,
Вручив надкушенный стручок.

На реку глянешь, тут же ищешь
Голыш-монетку под ногой.
И мечешь, будто песню пишешь,
И камень скачет, как живой.

Пучком охаживаешь веток
Давно знакомых комаров.
Мечты, что сани, ладят летом,
Храня поленницею дров.

Пусть говорят: «Другое время!»
Пусть говорят: «Нужон расчёт!»
Мечтать – немыслимое бремя,
Не приносящее доход…

Как старый веник изолентой,
Перетяну строкой мечты.
Моя пожизненная “рента”,
Во льду отыскивать кусты.

Сегодня в рубрике “Выходное чтиво” усинский поэт Николай Выкочко.

Не апрель, но в феврале потеплело,

Отлегли морозы вдруг, открепчали.

Вот и небо над землёй заалело,

Ночь полярная совой откричала.

И зовёт нас зимний день править кризис

Там, где солнечный желток чахнет в смятке,

Где с заснеженных полей, в белой ризе,

Словно ангелы летят куропатки.

Оплывает талый снег, словно свечи,

По дорогам гололёд – не из воска.

И меняет нам весна место встречи

У холодного, как лёд, перекрёстка…

Ах, какой круговорот, сколько сини!

Сколько света и тепла над Уралом!

Только в сердце и в душе стынет иней,

И не кажется мне жизнь карнавалом…

Сегодня в рубрике “Выходное чтиво” произведение усинской поэтессы Натальи Стикиной. Мы будем рады, если вы пришлете свои творения к нам на электронную почту: .

Друзья не уезжают навсегда:
Они чуть-чуть меняют направленье.
И на вопрос: “Вернёшься ли сюда?”
Так хочется услышать: “Без сомненья!”

Ну вот, пора. И пусть твоя сума
Не трёт плечо от тяжести прощанья.
Там меж вещей, но не касаясь дна,
Усинские лежат воспоминанья.

Но только дай же Бог тебе ума,
Не забывать о нас в твоём движенье.
Друзья не уезжают навсегда –
Они чуть-чуть меняют направленье.

(с) Наталья Стикина

Сегодня в рубрике “Выходное чтиво” сыктывкарский автор Дарина Минаева. Попасть в рубрику может любой желающий, для этого надо прислать своё произведение нам на электронный ящик по адресу:.

В старом магазинчике было темно и тесно. Давно вышедшие из моды вещи покрылись толстым слоем пыли и сиротливо валялись на стойке ресепшена, на полу, в углах… Рик вошёл в это затхлое помещение и, прикинув сколько работы ему нужно проделать за такой короткий промежуток времени, удручённо опустил голову.

Рик получил этот магазинчик в наследство от дяди, которого видел в первый и в последний раз лет шестнадцать назад, а может, и не видел вовсе, и он искренне не понимал, чем же заслужил к себе такое расположение родственника. Рик был молодым человеком, которому на вид было не больше девятнадцати лет. С тёмными волосами, голубыми, как ночное озеро, глазами, и модными на тот момент бакенбардами, плавно переходящими в бородку. Когда Рик удивлялся, то его густые каштановые брови взлетали вверх, а полные губы слегка приоткрывались, что делало его похожим на маленького мальчика, впервые видевшего оживлённую улицу. Рик был сиротой, и уже с двенадцати лет усиленно работал, чтобы обеспечить себя всем необходимым. И сейчас, когда он получил наследство, и стоял на пороге своей новой жизни, в голове его нарисовался план дальнейшей безбедной жизни.

Молодой владелец магазина принялся за работу. Он без перерывов таскал ящики и вытирал пыль, сметал паутину и убирал вещи в коробки, но тут взгляд его наткнулся на одно платье. Оно было ослепительно белым, несмотря на то, что так долго висело в этой пыли, и переливалось бирюзовым блеском. Рик отложил его в сторону и продолжил уборку, как вдруг почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он поспешно обернулся.

Молодой человек увидел её не сразу. Она стояла в дальнем углу кладовки, и умоляюще смотрела на него.

– Эй! Кто ты? И что здесь делаешь? – крикнул в пустоту Рик.

Молчание. Выждав с минуту Рик двинулся в сторону глаз, неотрывно следящих за ним. Подойдя ближе, он выдохнул с облегчением. На него смотрел манекен. Манекен девушки с кукольным личиком и наивно распахнутыми синими глазами. Волосы её, вопреки ожиданию юноши, лежали не спутанной гривой, а ниспадали светлым водопадом к плечам. Пластмассовые руки были распахнуты так, что, казалось, девушка приглашает к себе в объятия. Опустив глаза от белоснежной шеи ниже, Рик порядком смутился, увидев неприкрытую наготу манекена, но тут же одернул себя, понимая насколько это глупо. Тут в голову молодого человека пришла идея. Сбегав за платьем, которое он нашёл несколько минут назад, он надел его на манекен.

– Ты прекрасна. Я назову тебя Бэлла, – улыбнулся Рик, и ему показалось, что уголки губ его новой подруги слегка приподнялись в ответной улыбке.

Закончив всю работу, которая намечалась на сегодняшний день, юноша присел отдохнуть и вспомнил о Бэлле. Он думал, насколько совершенен этот манекен, и откуда взяли модель для него. Немного помедлив, Рик вынес Бэллу в её шикарном платье в главный зал и поставил в центр. С улицы слышалась тихая напевная мелодия, которая, видимо, доносилась из ресторанчика на углу. Повинуясь какому-то непонятному порыву, приблизился к манекену и шутливо пригласил её на танец. Обвивая одной рукой талию, второй держа её за неподатливые пластмассовые пальцы, он кружил этот манекен по крохотному залу под эту нежную мелодию. Он настолько увлёкся танцем, что не заметил, как рука Бэллы очутилась на его плече, а другая, которую он так сжимал, в ответ сжала его руку. Рик не вскрикнул и не оттолкнул девушку, лишь продолжал танцевать, ощущая под пальцами сквозь ткань платья тёплую кожу, и видя, как приоткрываются её алые губы, а в глазах блестит нечто неземное, притягивающее. Он воспринимал её превращение, как должное, забыв о том, что ещё несколько минут назад она стояла в пыльном коридоре, смотря сквозь тьму неживыми глазами. Рик чувствовал, как ноги Бэллы уже не нуждаются в подставке, а делают танцевальные па вместе с ним. Не в силах больше сдерживать своё желание, Рик прильнул губами к её… и вместо бездушного пластика в ответ ощутил тепло девичьих губ. Бэлла вздохнула и прижалась к нему всем своим телом. В то же мгновение Рик почувствовал свинцовую тяжесть во всём теле. Он попробовал шевельнуться, но пальцы Бэллы крепко сдерживали его руки. Он не мог шевелиться и стал ощущать, как его глаза стекленеют, улыбка застывает на губах, а руки продолжают обнимать… пустоту.

Даяна Бейкерс зашла в старый магазинчик и удивилась тому, насколько там было прибрано, ведь она ожидала увидеть кучу пыли и мусора. В центре зала стоял манекен. Тёмные волосы, казалось, были настоящими, как и бакенбарды, переходящие в бородку. Его густые каштановые брови взлетели вверх, а губы были слегка приоткрыты, что делало его похожим на маленького мальчика, впервые видевшего оживлённую улицу.

– И с каких, интересно, красавчиков лепят этих манекенов? – ухмыльнулась Даяна и начала уборку, в старом магазинчике одежды, доставшемся ей по наследству от дяди, которого она видела лет шестнадцать назад, а то и вовсе не видела.

(с) Дарина Минаева