Выходное чтиво: “Ирландское кружево”

4
502
Ольга Безденежных

Мы встречаем на своём пути сотни, тысячи людей, но встречи эти ничего не значат. И вдруг одна, как вспышка молнии. Бьёт по мозгам. И не можешь ее забыть.

Возвращалась из командировки. Нелётная погода. После многочасового сидения в аэропорту, устав от чтения, пристроила телефон на зарядку, присев рядом с молодым человеком. Был он не то что бы красив, но выделялся осанкой, добродушным выражением загорелого скуластого лица. А ещё – сумкой из жёлтой кожи. Невольно улыбнулась. В мои сорок три такие вот парни лет двадцати пяти вызывают желание полюбоваться молодостью. Парень поднял на меня взгляд. Бархатные глаза! Я слышала это выражение. Но увидела впервые. Окунулась в темно-синие мягкие очи. По-другому их и назвать было трудно. Парень кивнул на цыплячью сумку:

-Будете тут? Кофе куплю, и вернусь.

Не исчезая из поля зрения, он в ближайшем автомате получил коричневый стаканчик и вернулся. Словно у старой знакомой, спросил:

-Долго еще нам сидеть?

Что такое шесть часов? Одна четвертая суток. Шесть раз по часу. Иногда время пролетает незаметно. Иногда. Но не в тот раз.

Мы болтали обо всем на свете. Я листала фотки на телефоне, показывая Кириллу виды родного города, своего кота. Сколько всего в телефоне, это же уму непостижимо! А раньше у бабушек было по одному, ну, по два альбома, и в них – вся жизнь.

Мы переместились за столик кафе. Случайный попутчик-свободные уши. Так говорит мой муж. Так и вышло. Кирилл рассказал мне о девушке Нине.

Они познакомились девять лет назад, в первый день учебы в институте. Стояли у стенда с расписанием лекций, о чем-то перекинулись парой слов, да так и пошли вместе к выходу. Оба высокие, поджарые. Как брат с сестрой. Дальше сходство закачивалось. Нина – единственная дочка высокопоставленного чиновника-папы, и мамы, чей отец в девяностые скопил столько, что подсчету не поддаётся. Нина особо не ценила свой особый статус, даже учиться захотела вместе с подружкой, в родном городе. Всего-то и было

у неё отличительного от других студентов – машина. Вот бывают же такие девушки! Сколько она всего знала! И сколько умела! Она читала поэмы наизусть, взахлеб обсуждала живопись, узнавала великие цитаты с первого слова. И даже умела готовить. Заядлая горнолыжница, она и его уговорила попробовать этот вид спорта, поклонником которого он впоследствии стал.

Попивая кофе, залюбовавшись молодостью собеседника, зачем-то я спросила, опережая события:

-Так вы поженились?

Кирилл помрачнел лицом. И вдруг, как обухом по голове:

-Нина умерла. Три года назад. На горнолыжном курорте. У меня на глазах. За минуту до этого-смеялась, волосы развевались, и вот уже на руках у меня недвижимая.

Он продолжал:

-Понимаете, когда человек жил, любил, ты брал его руку в свою… И вдруг он умер. Его нет больше. Как жить дальше? Как?!!! Один я остался. Понимаете? Я даже дышать не могу. Мне воздуха не хватает. Я памятью о ней и выживаю. Я в горы езжу, чтоб вспомнить. Чего-то жду.

Большой ладонью взъерошил волосы, горько вдохнув:

-Хотя, ничего я не жду. Чего мне ждать?

Повисла нехорошая тишина, и я уже жалела, что мы выбрали столик в самом дальнем углу. Будь мы в центре, можно было бы отвлечься чем-то, а тут-напротив Кирилл, во сторонам-колонна и стены.

Он заказал ещё кофе и продолжил:

-Понимаете, когда ты любишь человека, доверяешь ему, надеешься, строишь планы… И, может даже, уже мысленно прикидываешь, как будут звать ваших будущих детей…И вдруг этого человека больше нет. Представляете? Это такой взрыв во вселенной. Этого не описать. Ты просто становишься нулём. Потому что тот, на которого ты молился, он…

Слеза предательски скатилась по его красивой скуле:

-Я не знал, как мне жить. Я стал бояться совершить суицид. Мама помогла. Все-таки она психолог. Если б не мама. Она только и подсказала. Я из дома не выходил два месяца. И мама все это выдержала. Я даже работу бросил. Я

похудел на двенадцать килограммов. Я чуть не свихнулся. А потом я удалил все фотографии Нины. Потому что смотрел и смотрел, не отрываясь. Только одну оставил. Он провел пальцем по экрану планшета, который достал из своей желтой сумки. Передо мной явилось большеротое красивое лицо на длинной шее, украшенное -по другому и не скажешь- высокими скулами и большими глазами. Невооруженным взглядом чувствовалась порода и независимость. Несомненно, красавица. Но совсем не это привлекло меня. Капюшон на голове девушки, или что это было? Накинутое на волосы чудо! Боже, что это был за шедевр! Белоснежное поле усыпано ирисами или какими-то похожими на ирисы цветами, кое-где пробиваются красные ягоды, изумрудная зелень. Или это не ягоды, а вязь какая-то? Не могла не ахнуть. Кирилл удивленно посмотрел на меня. Я поспешно сказала:

-Очень красивая. Необычная. Прекрасно. Храните эту фотографию.

Кирилл не спешил отключать планшет, водил пальцем по экрану, а на накидке задержался:

-Это –ирландское кружево. Представляете, она сама связала это. Всё, что она делала-было просто невероятно. Она вязала такие вещи, что бутики бы в очереди стояли, если им предложить.

-Ирландское кружево?-переспросила я

-Да, это такой способ вязки. Считается, что этот стиль несёт в себе элемент авантюризма. Если вы не рукодельница, увидев такую вещь вы даже не подумаете, что она сделана вручную. Настоящий шедевр.

Он засмущался:

-Извините. Не с кем поделиться. Наболело. Пойдемте, кажется, объявляют наш рейс.

Вы скажете, что это было? К чему плести рассказ, который никогда не станет кружевом? Я тоже так думала. Пока однажды не оказалась на Кипре. По работе. Буквально на пару дней. Обычная командировка.

Сидела на берегу в последний вечер, ела мороженое, ловила, скатывающееся к горизонту, солнце в ладошку. Вдруг детский голосок рассёк хрупкую тишину:

-Мам, давай здесь! И маленькое белокурое чадо плюхнуло на соседний столик куклу в розовом комбинезоне, а потом и само взгромоздилось на стул.

Стройная блондинка в длинном, свободного покроя платье, опустилась рядом, подозвала официанта и заказала порцию мороженого дочке, себе-зеленый чай.

Солнце скрылось, а я с сожалением проглотила последнюю ложечку десерта, потянулась за сигаретой, но так её и не прикурила. Потому что …что-то до боли знакомое резануло по глазам. Это что-то было извлечено соседкой по столику из ее сумки. И это оказалось шалью ирландского кружева. Не просто шалью, а накидкой с капюшоном, который девушка набросила на белокурые волосы. Я ни секунды не сомневалась, что видела ее раньше. Да мне и некогда был задуматься, и некогда было опомниться. Мой голос прозвучал неожиданно громко:

-Нина?!

Она обернулась:

-Да. Мы знакомы?

Что можно ответить на этот вопрос? Я смотрела на нее во все глаза. На девушку с той фотографии. На девушку, которой быть не должно. Но вот же она!

И я решительно пересела за их столик. Вкратце рассказала о знакомстве с Кириллом, умолчав о подробностях. Пояснила, что видела накидку на фотографии в его планшете.

Уже совсем стемнело, я стала прощаться с Ниной, и не выдержала:

-Простите, Нина, я не могу этого не сказать вам. Кирилл много рассказывал о вас, и всё только хорошее. Но я не сказала самого главного. Она ведь сказал, что вы…

Я не знала, как произнести эти слова. Как можно сказать человеку, что его похоронили? И вправе ли я говорить такое?

Но Нина опередила меня:

-Что я поступила, как сволочь?

Фонарь светил прямо в ее голубые глаза, отчего она щурилась и казалась усмехающейся. Это потом я поняла, что мне не показалось. Но в тот момент я просто слушала её мелодичный голос:

-Я не сволочь. Я – просто реалист. Родители брак мой спланировали, и это было мне известно лет с четырнадцати. Я никогда за Кирилла замуж и не

собиралась. Просто общаться с ним было мне в кайф, как говорится. Несколько раз мы ездили на горнолыжные курорты, мои родители даже оплачивали ему поездки несколько раз, чтобы меня одну не отпускать. Ну, чтобы был кто-то рядом, кто защитит и всё такое. Но знать его они не хотели. В последний раз я на курорте и сообщила Кириллу о том, что выхожу замуж.

Нина поёжилась:

-У него было такое лицо! Если б вы выдели это выражение, словно я его обманула. Но мы даже планов никогда не строили. Он был просто другом. Вы понимаете? Я удивлена, что он мою фотографию хранит. Зачем ему это? Я ведь все ему понятно объяснила. Странно, да?

Она сняла с плеча палантин и протянула его мне:

-Возьмите, это единственная вещь с той поры. Я не вяжу теперь. Я не бываю на горнолыжных курортах. И я ни разу не была в городе, где мы встретились, где остался он. У меня семья самая, что ни на есть хорошая, у меня – дочка. А Кирилл – обычный парень, и он это понимал, я думаю. Ну,.. что мы из разных, как говорится, слоёв.

Она ласково потрепала девочку по голове:

-Пойдём домой, Ника. Уже поздно.

Они уходили в темноту. Я с минуту стояла и смотрела им вослед, прижимая ирландское кружево к груди, потом бросилась вдогонку, обняла Нину, заглянула в глаза. Но увидела в них только равнодушную учтивость, и ни единой искорки воспоминаний о том, кто продолжает жить памятью о ней. Холодом веяло за версту.

Если бы не детский лепет девочки с куклой, я бы не удержалась. А так..Только и смогла, что сунуть Нине в руки накидку из ирландского кружева, развернулась и поспешила прочь. Почти побежала, брезгливо, оттирая ладони салфеткой, прихваченной по пути со столика.

print

4 КОММЕНТАРИИ

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите ваш комментарий!
пожалуйста, введите ваше имя здесь