Выходное чтиво: «Сапоги мертвеца»

4
248
Максим Чупров

Днем в Каменном лесу царил сумрак, а ночью – кромешная тьма. Могучие деревья высились на десятки метров, их ветви переплетались у вершин, накрывая землю плотным одеялом.

Ближе к границе с полями лес редел, и ясной ночью свет пробивался через прорехи, но эта ночь была безлунной. Пьяный лесоруб едва различал тропинку.

Его ноги то и дело цеплялись за корни, торчащие из земли, будто лапы гигантского паука. Один раз он упал и так громко выругался, что его услышали, наверно, даже на делянке, где все еще продолжалась попойка. Выпивка лилась рекой и как только он заикнулся, что уходит, со всех сторон посыпалось: «не глупи, Тай, сегодня же праздник!» Но он все-таки сглупил и ушел. Дома, успокоенная обещанием вернуться до полуночи, его ждала сестра. Но вот только сообразить, наступила ли полночь, Тай никак не мог.

До деревни оставалось еще минут десять по лесу и столько же полем, затем подняться на холм, и во тьме замерцают огоньки старенького дома. Сестра наверняка не погасила свечи, сидит за вязанием и прислушивается, не заскрипит ли настил. Увидев брата вдрызг пьяным, она отложит нити и спицы, и ее глаза заблестят в тусклом свете. Покидая делянку, Тай надеялся, что по дороге протрезвеет, но он выпил слишком много. Чуть дальше, если ночной лес его не обманывал, был спуск к ручью. Ледяная вода! Пощечина для мутного рассудка. Вот что ему сейчас нужно.

Он шел, вглядываясь во тьму. Спуск, как он помнил, начинался у большого белого камня.

Вдруг впереди что-то промелькнуло. Тень, еще более темная, чем ночной лес, перебежала от одного дерева к другому. Тай остановился и сощурился, пытаясь разглядеть хоть что-то. Перед глазами все плыло. За стволом каменного дерева могут с легкость спрятаться три человека. Возле деревни уже давно не видели разбойников, но кто знает.

Тай медленно достал из-за спины топор. Большой, остро наточенный и такой тяжелый, что сестра едва могла его приподнять. И ужасно дорогой. После смерти отца, чтобы купить топор и стать лесорубом, Таю пришлось продать весь домашний скот. Но он ни капли не жалел, алмазная сталь того стоила. А с обычной железкой нечего было даже и мечтать о ремесле лесоруба – каменные деревья не просто так называются каменными.

Со своим топором Тай готов был один идти хоть против целого войска.

– Козесь? – Вопрос получился не совсем внятным, Тай сосредоточился и медленно произнес: – Кто здесь?

Лес отвечал ему только далеким уханьем горланов.

С топором, зажатым в обеих руках, будто собираясь рубануть по дереву, Тай простоял около минуты, вслушиваясь и всматриваясь. Однако он ничего не увидел и не услышал. Неужели показалось?

– Чертов самогон, – пробурчал Тай. Самогон гнал один дед из соседней деревне, убийственная штука. Ходили слухи, что если пить это пойло недели две подряд, можно запросто сойти с ума. И не такое померещиться.

Он пошел дальше и как раз за тем деревом, за которым скрылась воображаемая тень, оказался камень. Тай свернул с тропинки и начал спускаться. Уклон был довольно большой, пьяному Таю приходилось обдумывать каждый шажок. Не хватало только пересчитать лбом деревья, летя кубарем вниз. К счастью, спуск прошел благополучно. От тихо журчащего ручья веяло свежестью.

Сначала Тай хотел просто обрызгать лицо, но потом подумал, что этого будет мало, и полностью окунул голову. И вправду, как пощечина. Он встряхнул головой, протер лицо и окунулся еще раз. Совсем он, конечно, не протрезвел, но мысли прояснились, а с глаз будто бы сошла пелена.

Он встал и хотел подниматься обратно, как вдруг заметил, что на другой стороне ручья, прислонившись к деревцу, сидит человек в широкополой шляпе. Шляпа показалась ему знакомой, где-то он недавно видел такую же. Человек сидел неподвижно, скорее всего, спал. Весьма неосмотрительно спать вот так в лесу, без укрытия, на голой земле.

Тай на секунду замер, не зная, что делать. Тихо уйти или разбудить человека? А если это разбойник? Нет, вряд ли, этот странник похож скорее на жертву разбойников.

– Эй! – крикнул Тай. – Проснись!

Человек не отвечал и не шевелился. Тай позвал громче, но в ответ ему по-прежнему звучало только уханье горланов.

Ширина ручья не больше двух метров, глубина – чуть ниже колена. Тай снял сапоги и закатал штанины. Холодно, чертовски холодно! Ступни закапывались глубоко в ил, мелкие камешки кололи кожу.

Переходя ручей, Тай не отрывал взгляда от спящего, и с каждым шагом ему открывалось все больше и больше деталей. Во-первых, голова у человека была опущена, и поля шляпы не позволяли разглядеть лицо. Во-вторых, на нем была дорогая одежда. Плащ с меховым воротником, черные кожаные сапоги. И, в-третьих, этого человека он точно недавно видел. Особенно Таю запомнились сапоги. Он обратил на них внимание, потому что…

Нет, не может быть! В голове у Тая будто бы сверкнула молния, и он сразу все вспомнил.

Спящий у дерева был не кто иной, как королевский сборщик налогов, три дня назад посетивший дом Тая и его сестры. Он приехал перед закатом на вороном коне в

сопровождении трех вооруженных до зубов помощников. В черной одежде, на черном коне, черный, как ночь в каменном лесу.

Тай не хотел приглашать его в дом, поэтому сразу вышел на крыльцо с деньгами.

– Лихие времена настали в королевстве, – сказал сборщик, принимая у Тая мешочек монет. – Ваши деньги принесут пользу. – После чего развернул коня и отправился к следующему дому.

И что он теперь тут делает? Почему не остановился в гостинице? И где вся его свита? Не понравилось это Таю, ой как не понравилось.

– Господин сборщик! – позвал он, приближаясь. – Здесь лучше не ночевать, опасно.

Может, он тоже сегодня вдрызг напился. С такой-то работенкой! Объезжай каждый дом и выслушивай ругань от тех, кому не охота расставаться с деньгами. А таких, наверно, большинство.

Тай потряс сборщика налогов за плечо и, к его удивлению, сборщик упал на землю, будто мешок картошки. Нет, пьяный бы хоть зашевелился, забурчал бы, а этот…

– Чтоб тебя… – прошептал Тай, заметив застывшие черные сгустки у него на шее.

Тай будто окаменел. Стоял неподвижно, глядя распахнутыми глазами на перерезанное горло королевского сборщика налогов. Уму непостижимо! Должностное лицо. Убит при выполнение дел государственной важности. Да уж, лихие времена настали в королевстве.

Сперва Тай хотел бежать без оглядки, вдруг бандиты еще где-то рядом, но потом его взгляд зацепился за сапоги. Черного цвета, хорошо начищенные, с невысоким каблуком, сделанные из кожи скалистых ящеров, что водились на юге. Невероятно дорогие, немногим дешевле его топора. Тай обратил на них внимание еще при первой встрече со сборщиком.

Странно, что бандиты не забрали сапоги. Наверно, золото, собранное королевским посланником со всех окрестных деревень, так вскружило им голову, что на его обувь они даже не посмотрели.

Оглядевшись по сторонам, как самый настоящий вор, Тай развязал шнуровку и, подняв правую ногу, дернул сапог со всей силы, будто боялся, что, не сдернув с первого раза, не решится дернуть во второй. Сапог оказался у него в руках, а сам Тай чуть не упал. Затем так же он сдернул и левый, уже спокойнее. Сунул сапоги под мышку и стремглав бросился наверх, к тропинке.

Он бежал по ночному лесу, спотыкаясь, и лишь чудом не упал. Он бежал, и в сердце у него радость боролась со страхом. Он оказался перед домом меньше, чем через десять минут, запыхавшийся и почти совсем протрезвевший.

Сестра, заслышав его шаги, тут же выскочила на крыльцо. Оглядела с ног до головы, убедилась, что жив-здоров, и принялась ругаться. Тай, не слушая, буквально затолкал ее в дом и принялся трясти перед ней сапогами.

– Смотри, что я нашел! Совсем новенькие. – Он достал из-за спины топор и поставил в угол за дверью, где тот всегда стоял, а сам сел на скамью. Его старые потрепанные сапоги оказались на полу, Тай начал примерять сапоги мертвеца. Прежде он не задумывался, что

они могут ему не подойти, все-таки Тай гораздо крупнее сборщика, но сапоги пришлись впору. Сидели на ноге, будто родные.

– Ужас какой, – только и сказала сестра.

– Надену их завтра на смотрины к Лидии и ее мамаше.

Сестра села возле Тая на скамью, потянулась, чтобы потрогать сапоги, и, едва тронув, тут же отдернула руку.

– Не нравятся они мнеа. Страшные какие-то.

– Да перестань ты! Гляди, как блестят!

Свет от свечей был тусклый, но гладкая черная кожа и вправду блестела, будто сборщик налогов начистил сапоги прямо перед смертью.

– Ну да ладно, – махнула рукой сестра и сладко зевнула, напомнив Таю, что и сам он ужасно хочет спать. – Утро вечера мудренее.

– И то верно.

Он запер дом и погасил свечи.

Утром бес похмелья донимал его только жаждой. Тай выпил залпом огромную кружку воды и сразу почувствовал себя лучше. Сестра позвала завтракать.

Воскресенье – самый лучший день недели. Домашние дела – настоящий отдых по сравнению с тяжелой работой лесоруба. Тай всегда наслаждался воскресеньем, проводил его с сестрой, вместе они гуляли, ходили на рынок, по гостям. Но это воскресенье не предвещало ничего хорошего. Смотрины! Что за дурацкое название. Будто его будут осматривать, как лошадь на ярмарке.

Тай крутил шашни с одной девкой из соседей деревни, и этого ему хватало. О женитьбе пока не думал, хотя и понимал, что он, пожалуй, один из самых завидных женихов. Сестра ему не раз говорила, что он может выбрать почти любую. Только сейчас ему не казалось, что он выбирает, скорее, его выбирали.

После завтрака стали собираться. Сестра надела свое лучшее платье, Тай достал из сундука парадную одежду. Сели на скамью, чтобы обуться, и еще до того, как Тай потянулся к сапогам, сестра сказала:

– Лучше не надо.

– Ты опять за свое?

– Страшные они, беду принесут.

Тай любил сестру, но когда она говорила глупости, готов был придушить. Он ничего не ответил, только посмотрел на нее и тяжело вздохнул.

Смотрины прошли на удивление интересно. Даже захватывающе. Эта Лидия, с виду такая скромница, схватила его под столом за коленку. Тай аж подпрыгнул. Ее рука осталась на коленке, а потом зашуршала вверх. Тай, наверно, до жути покраснел, потому что Лидина мамаша спросила, не слишком ли много перца насыпала в суп. Только после этого Лидия

убрала руку. А когда Тай уходил, сунула ему записку: «Сегодня в полночь. Старая мельница».

Может, с Лидией все сложится удачно и без женитьбы?

Возвращаясь домой по главной улице, он издалека заметил, что у Дома собраний столпился народ и, подойдя ближе, услышал, о чем говорят. Услышал и окаменел.

Речь шла в том числе и о пропавшем без вести сборщике налогов, но говорили в основном о трупе, найденном сегодня утром в поле. В деревне его никто не знал. Рядом с ним лежал мешок, из которого высыпались монеты. Всего в мешке оказалось две тысячи монет.

Среди толпившихся были также те три всадника из сопровождения сборщика налогов. Они утверждали, что сумма, которую удалось собрать их хозяину, как раз равнялась примерно двум тысячам монет. Один из всадников, по-видимому, намеревался тотчас же скакать в столицу за

подмогой. Дело требовало серьезного расследования. Два других собирались искать тело, им были нужны добровольцы.

Главная загадка, ставящая под сомнение причину убийства, заключалась в одном: почему убийца не забрал деньги?

– Что творится, боже мой, – сказала сестра. – Пойдем-ка домой… Ты чего такой бледный?

Тай стоял, устремив взгляд вниз, на сапоги. Если его увидят в этих сапогах, если всадники узнают эти сапоги…

– Не знаю, – ответил он. – Ты права, пошли домой, дел по горло.

Дел и вправду было много. Тай натаскал в дом воды, переворошил скошенную траву, чтобы лучше сохла, приколотил отошедшие в нескольких местах от забора доски и разобрался со множеством мелких дел, что накопились за ту неделю пока он рубил деревья в лесу. Он работал, но работа не смогла избавить его от навязчивых мыслей.

Выходит, что тот, кто убил сборщика и забрал у него деньги, теперь и сам мертв. Кто может убить человека с мешком денег и оставить эти деньги валятся на земле?

Тай не хотел отвечать на этот вопрос.

«Я должен вернуть сапоги, – думал он. – Пока тело не нашли».

А если его найдут в тот самый момент, когда он будет натягивать сапоги на мертвые ноги?

Нет, так можно свести себя с ума. Нужно забыться. Тай зашел в дом, на кухню, и в окне увидел, как сестра копается на огороде. Отлично, незачем ей знать. Достал из комода бутыль и стакан и заполнил его на треть. Самогон привычно обжег горло, Тай закусил хлебом и тут же допил стакан вторым глотком.

Подействовало почти мгновенно. Он лег на кровать и стал думать о встрече с Лидией. Интересно, до чего дойдет? Вспомнив, как она трогала его за коленку, Тай решил, что произойти может что угодно.

А сапоги пусть остаются. Если он припрячет их до поры до времени, никто никогда не узнает, кто был прежним хозяином.

С этой мыслью Тай и погрузился в сладкий послеполуденный сон.

Проснулся он вечером, отдохнувший и возбужденный. Лидия не давала ему покоя даже во сне. Солнце еще не село, закатные лучи освещали дом желто-красным светом, до полуночи оставалось несколько часов. Из кухни доносился легкий звон, будто ветер играл колокольчиками. Зевая, Тай прошлепал туда босыми ногами.

– Ужинай, – сказала сестра, не переставая орудовать спицами.

Тай и Тая, брат и сестра, слишком рано узнали взрослую жизнь. После смерти родителей, без близких родственников, они остались совсем одни. Сестра была младше его на два года, но Таю всегда казалось, что это она о нем забоится. Наверно, так и было. Не зря ведь говорят, что девочки взрослеют раньше мальчиков. И вот теперь, глядя, как она вяжет ему что-то на зиму, Тай

настолько остро ощутил любовь к ней, что, позабыв о своем намерении никогда не распускать сопли, подошел и крепко обнял ее.

Сестра стала выбиваться, как птичка, но Тай обнимал ее крепко-крепко, и вот она уже смеялась, не понимая, почему вдруг брат стал таким ласковым.

– Перестань, – сказала она. – Иди, поешь.

Он не стал спорить, перед походом на старую мельницу стоило подкрепиться. Сестра поставила на стол сковороду жареной рыбы и миску огуречного салата. Наливать не стала. И правильно, подумал Тай, для Лидии нужна трезвая голова.

Он доедал последнюю рыбешку, как вдруг кто-то постучал в окно. На улице давно стемнело, в доме горел свет, поэтому Тай не разглядел вечернего гостя. Но это мог быть только Бейлон, напарник Тая, имевший привычку заявляться посреди ночи и подбивать его на пьянку. Что ж, придется дать ему от ворот поворот.

Но когда Тай вышел на крыльцо, то никого не увидел. Возле калитки как будто мелькнула какая-то тень, но приглядевшись, Тай решил, что ему показалось.

– Бейлон, это ты? – крикнул Тай. – Сегодня я никуда не пойду, можешь не придуриваться!

Тишина.

Тай вернулся в дом и запер дверь на засов.

– Кто это был? – спросила встревоженная сестра.

– Не знаю, наверное, Бейлон. Подурачится и уйдет.

Тай сел за стол, чтобы выпить чаю, и уже подносил чашку к губам, когда в окно постучали вновь. Чашка с грохотом опустилась на стол, полетели брызги.

– Да чтоб тебя черти сожрали!

Два огромных прыжка, и Тай у двери. Схватил прислоненный к стене топор и выбежал во двор. Оббежал вокруг дома – никого. В сарае только горы сена. В хлеву от него шарахнулась корова. Ни в дровянике, ни в теплице, нигде вокруг никого. Запыхавшийся, он вернулся в дом.

– Черт бы побрал этих шутников, поймаю…

Топор выпал из ослабших рук. На полу с ножом в груди лежала сестра. В больших не по размеру сапогах она была такой маленькой.

print

4 КОММЕНТАРИИ

      • Ага, идите ушлёпки, по паре флаконов бояры под наркоманские вопли Горшка залудите, может полегчает.

  1. Тот случай когда автору абсолютно не за что сказать спасибо. Более того плагиатом заниматься до хрена ума не надо.

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите ваш комментарий!
пожалуйста, введите ваше имя здесь