Выходное чтиво: “Справлюсь”

3
326
Андрей Кортелев

На охоту Семен всегда ходил один. Видимо, в силу сложного характера. В деревне он прослыл серьезным, самостоятельным, человеком слова, но замкнутым.

И даже дом Семена стоял поодаль от всех построек, на краю хутора, возле высокой раскидистой сосны. Свое небольшое хозяйство он вел сам и не терпел, когда кто-то пытался влезть в его дела, даже и просто с советом, хотя и по доброте душевной.

Занимаясь промыслом на куницу, Семен расставлял в своих охотничьих угодьях капканы, а после, делая обходы по тайге, собирал «урожай». Дома, по вечерам, он снимал шкурки с добытых зверьков, и готовил их на продажу. Тем и жил.

Были и другие мужики, которые занимались охотой. Но они держались по двое или по трое, в тайгу выбирались сообща, делили добычу поровну и недоумевали от нелюдимости Семена. Но в глаза сказать побаивались. Странный он, этот Семен. Непонятно, что от него ждать, повстречается еще в тайге и припомнит болтуну все, что тот про него наговорил.

– Почём в тайгу один ходишь? – это Колька, алкаш, спрашивал Семена, и хитро улыбался. Наверное, только он один его не боялся, и то, когда был пьян, – может вторые руки нужны, али может просто подсобить чем? – Колька отхлебывал спиртное из горла бутылки и зачем-то морщился, хотя мог этого и не делать.

И всегда ответ Семена был короток и сух, как обломанный толстый сук, на сосне у его дома: «Справлюсь».

Колька еще некоторое время болтался рядом, а потом отправлялся в ближайший ягодник в лесу, чтобы набрать брусники, а затем продать ее и снова купить себе водки. У каждого свой промысел. Не только на куницу охотился Семен: ходил и на глухаря, и на лося, и на медведя, чем еще больше поражал сознание деревенских мужиков. На медведя – и один! Тут уж они не стесняясь крутили пальцем у виска и порой жарко обсуждали сей факт за рюмкой-другой по субботам.

Но Семен этого не видел. Его вообще мало интересовала судьба его деревеньки, в которой он жил. Иногда сельчанам думалось, что сгори ночью деревня – Семен выйдет утром из дому и отправится в тайгу, не заметив пепелища вместо домов и одиноких печных труб, оставшихся после пожара.

Вот такой был Семен. А может быть так и надо? Может в таком поведении, такой самодостаточности и заключается сила человека? Как знать…

Сегодня утром Семен отправился в лес, проверить, не ходит ли на приваду медведь? Путь был не близкий, и собираться в дорогу пришлось тщательно: сапоги-бродни, костюм из шинельного сукна, рюкзак с едой и ружье с патронами. Преодолев неширокую полосу леса недалеко от деревни, Семен оказался у края черного топкого болота, через которое ему предстояло пройти. Не задумываясь, он раскатал бродни и почавкал по трясине. Здесь он знал каждую тропинку. Главное – не сделать шаг в сторону. Еще с детства он помнил, как в этом болоте утонул трактор из колхоза из соседней деревни. Тракторист тогда чудом остался жив и сильно пожалел, что выпил лишнего.

Сильные ноги, утопая выше колен, несли Семена через топи. Легкие наполнялись воздухом в могучей груди, крепкие руки сжимали ремень ружья, висящего на плече. Семен был полностью уверен в себе. И даже если бы за ним сейчас прилетел вертолет и предложил бы свою бесплатную помощь, то ответ был бы железным: «Справлюсь».

Добравшись до кромки леса, Семен не стал отдыхать, а сразу отправился по лесной дороге к месту своего назначения. По пути он два раза стрелял в глухарей, которые неожиданно взрывались из зарослей по краю дороги, но оба раза промахнулся и, плюнув, повесил ружье на плечо: главная цель его похода была другой. На месте оказалось, что медведь на приваду не ходит, и, перекусив у костра, охотник отправился в обратный путь. Идя долгой дорогой по лесу Семен всегда думал о жизни и о своем месте в ней, о том, как он отличается от остальных людей. Ему не нужна была вся эта мирская суета, которая кишит в городах, селах. Даже в деревне, где он жил, он считался нелюдимом, и по вечерам свет в окне его дома одиноко мерцал вдали. Но ему было так проще – жить самому и отвечать только за себя. Он был сиротой, своих родителей никогда не знал и с детства был приучен к самостоятельности. Может он и был слишком груб и замкнут, но это, как он считал, и помогло ему выстоять в тех испытаниях, которые ему преподносила жизнь. Бывало, приходила к нему баба Клава, приносила молоко. Не за деньги. Болело сердце у женщины за взрослое дитя. Жестковато отвечал ей Семен, чтоб не ходила боле. Колька этот, охламон, драный, как фуфайка – вечно под ногами пьяный болтается, скоро точно по башке получит, – так думал Семен, идя по лесу. Вот уже и болото переходить. Привычными движениями раскатаны сапоги, ружье охотник повесил ремнем на шею – левая рука легла на приклад, а правая на ствол. Баба Клава с молоком, Колька… Да и все в деревне! Какие все-таки они все слабые! Нет, одному все же лучше – сам за себя. Руки, ноги на месте…

Семен почти дошел до полосы леса, как оступился, и утонул по пояс в болотной жиже. Он удивленно посмотрел вниз – трясина жадно стала затягивать его в свое нутро. Высокие раскатанные сапоги мгновенно наполнились водой, и ноги в них стали тяжелыми, как сваи. Ужас сковал ледяным холодом Семена, и этот ужас был холоднее болота. А болото стало вдруг ужаснее всего того, что он видел в своей жизни. Теперь он был маленьким человечком, который пропадает в тесных объятиях трясины. И вот уже грудь сдавливает черная масса, и если бы не ружье, висящее на шее, и действующее теперь, как перекладина, то давно бы уже пропал человек в глубоких недрах. Но все равно тянет вниз, и под ногами бездна…

– А!!! – закричал невольно Семен.

Он не звал на помощь – ему было так страшно, что он не мог думать об этом.

Он невольно вспомнил того тракториста из детства, бабу Клаву, Кольку…

– Почём в тайгу один ходишь?! – правая ладонь схватилась за крепкую ветку, и кто-то стал тянуть его из черной дыры…

Обессиленный Семен лежал навзничь на болотной кочке и тяжело дышал. Напротив сидел Колька и смотрел на него.

– Я тут эта, баб Клаве бруснику собирал, а тут гляжу – ты. Чёй-то ты так, а?

Может подсобить чем, али чё? До дому-то помочь? Затрясся грудью на кочке Семен, но успокоился, и дрожащим голосом через слезы выдавил: «Справлюсь».

print

3 КОММЕНТАРИИ

  1. В одном абзаце – “али чё” и “Семен”, как везде по тексту. Чо уж тогда не Семэн?

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите ваш комментарий!
пожалуйста, введите ваше имя здесь