Выходное чтиво: “Никогда не открывайте подозрительных писем”

Раскройте пошире глаза и смотрите в оба! Навострите уши и слушайте! Освободите разум и внимайте! Ибо то, что сейчас произойдёт, вы больше никогда и нигде не встретите.

Итак… Подвесив интригу, я, пожалуй, начну повествование с самого начала, с того времени, когда жизнь шла своим чередом и ничего не предвещало каких-либо необычностей.

Я обычная девушка с обычной работой в сфере обслуживания и развлечений. Не поймите меня неправильно. Рутинная работа музыканта в ресторане. Каждый вечер проходит почти одинаково и поэтому предсказуемо. С наступлением сумерек ресторан зажигает огни, которые призывно манят и зазывают идущих мимо прохожих. И если ты попался на этот призыв и переступил порог, то будь уверен, что просто так тебя уже не отпустят. Закружат в водовороте роскоши, гастрономических изысков, магической музыки и фальшивых улыбок.

И вот первые гости… Респектабельная парочка средних лет. Он в костюме. Идеально повязанный галстук и белоснежная рубашка. Туфли начищены так, что в них можно смотреться, как в зеркало. Она – высокая и худая дама в блестящем, переливающимся под лучами софитов платье. Такие платья я называю конфетными фантиками. Сели за столик у эстрады и, ожидая меню, стали осматриваться. В глазах читается безразличие и лёгкая надменность. Но я-то знаю, что будет дальше. Очень забавно наблюдать со сцены за метаморфозами, происходящими там внизу. Сейчас они выпьют первую рюмочку холодной водки, которую услужливо налил им официант из запотевшей бутылки. Закусив, выпьют по второй. После третьей он пойдёт покурить, а она «припудрить носик» в уборную. Через какое-то время он ослабит галстук, она примет вальяжную позу. Разговор станет фривольным и громким. Когда градус достигнет определенной планки, мужчина начнет бросать деньги на сцену и тащить свою спутницу на танцпол. Ну, и под занавес этой скучной пьесы, дама со сбившейся набок причёской увезёт на такси своего шатающегося кавалера. И такой сценарий я наблюдаю каждый вечер. Меняются только актёры. Поэтому я с нетерпением всегда жду понедельник, жду мой законный выходной.

Выходной! Он начался с обычных приятных утренних вещей. Подошла к зеркалу, поздоровалась, с удовольствием оглядела себя и осталась довольна. Сварила свой любимый кофе, включила легкий ненавязчивый джаз, закурила сигаретку и уселась у компьютера проверять почту. Ничего необычного… Банковские уведомления, предложения от интернет-магазинов, письма коллег по цеху и рассылки, которые я обычно отправляю в спам, не читая. Но одно письмо привлекло моё внимание. Причём не визуально, а больше интуитивно. Отправителя звали Марк, хотя теперь я не уверена в этом. Возможно, зрение меня обмануло, и написано было Мрак. Сейчас не могу уже вспомнить. Курсор медленно пополз к письму. И, вместо того, чтоб отправить его в корзину, я открыла это послание от неизвестного Марка-Мрака… Текст письма состоял всего лишь из одного предложения: «Видео, которое изменит твою жизнь». И ссылка…

В наш век интернетных мошенников лишний раз подумаешь, прежде чем перейти по какой-либо подозрительной ссылке. Вот и я задумалась. Отошла от компьютера. Вновь сварила крепкий кофе, посмотрела какой-то фильм, попробовала что-то почитать, но мысли о странном письме не давали мне расслабиться.

«Нужен разговор», – решила я и взяла в руки телефон. Не раздумывая, набрала номер своего друга Гриши. Этот человек был всегда моей спасительной таблеткой. В любой непонятной мне ситуации я звонила ему и, после непродолжительной беседы, всё раскладывалось по полочкам.
– Гриня, привет, – как можно беззаботней произнесла я.
– О, старуха, здорОва! Как ты, что творишь? – услышала я в трубке, – Судя по тому, как ты стараешься говорить игриво, что-то тебя беспокоит. Давай, вещай. Я внимательно…

Да. Он хорошо меня знал. Многолетняя дружба не оставляла мне никаких шансов на недосказанность. После краткого изложения моих дум и сомнений он замолчал на пару минут.
– Знаешь, мать, я думаю, что ты ничем не рискуешь, если посмотришь этот видос. Скорее всего, там какая-нибудь рекламная ерунда. Выкинешь потом в мусор. Но, а вдруг там что-то любопытное? Я тебе скажу так… Если страшно, но очень хочется, то делай. Не раздумывай. Чем больше размышляешь, тем больше сомнений. Ну, хочешь, я приеду, и посмотрим вместе?
– Не, Гриня, я чувствую, что должна это посмотреть одна. Спасибо тебе за поддержку. Потом расскажу. Привет семье.

С этими словами я отключилась и подошла к монитору. Всё. Решение принято, и я нажала на ссылку…

На экране я увидела полумрачную комнату и стоящий посередине высокий барный стул. Затем раздались гулкие шаги, и появился высокий человек с гитарой в руках. Он сел и на секунду замер. Лица его я не могла разглядеть. Тусклый свет выхватывал из темноты только его руки и инструмент. Мужчина ласково дотронулся до струн, и я услышала «тягучий, маслянистый» звук, который моментально проник в мой мозг и заполнил все клетки моего тела. Я физически чувствовала, как по моему организму текли невидимые струи живой воды. Локоны начали шевелиться, как будто с ними заигрывал легкий морской бриз. От этого дуновения на коже появились пупырышки и слегка закружилась голова. Я не узнавала эту музыку. Она была прекрасной и в то же время пугающей. Я видела спокойствие синего океана, которое сменялось страшным топотом бегущих по прерии диких бизонов. Затем меня выбрасывало на прекрасный зелёный луг, где утренняя роса освежала и дурманила. Эта идиллия сменялась чёрным небом, вспышками страшных орудий, воплями и стенаниями обезумевших от боли людей. И снова спокойствие. Я уже иду по радуге и слушаю трели сказочных птиц, услышав которые соловей удавился бы от зависти. Вобщем, сказать, что эта музыка была безупречной – это ничего не сказать.

Но, как говорится, не долго мучилась старушка… Это я к тому, что музыка внезапно прекратилась, и я с недоумением и где-то гневно уставилась на экран, всем своим видом давая понять, что я недовольна столь внезапной паузой.

И вдруг он заговорил со мной. Я вздрогнула от неожиданности и отскочила от монитора.
– Извини, что так резко прервал свою игру, – сказал мужчина, – но так было надо. Не бойся, ты не спятила. Я действительно говорю с тобой. Именно с тобой. Скажи, тебе понравилась моя музыка?
– Да. Очень понравилась, – ответила я и тут же пришла в замешательство от мысли, что я разговариваю с компьютером.
«Всё-таки спятила», – подумала про себя я, а вслух спросила: – Как такое возможно?
– Это сложно, – ответил он, – далеко не для каждого человека открывается этот канал. Только для настоящих талантов, для настоящих людей. Ты такая. Ты настоящая. Не пустая…

Выдержав звучащую паузу, видимо, чтоб закрепить эффект сказанных им слов, он продолжил.
– Хотела бы ты петь мою музыку?
– Конечно хотела бы! Кто бы мог отказаться от такого подарка?
– Это не просто подарок. Я бы сказал, что это дар…, а, может быть, позже ты дашь этому другое определение, и я преподношу его именно тебе. Итак, если ты готова стать единственной, неповторимой, лучшей певицей, перед которой будут раскрываться любые двери, а за счастье услышать твой голос люди будут отдавать всё, что у них есть, то, пожалуй, начнём. Завтра утром ты выйдешь из дома и сядешь в машину, которая будет тебя ждать у подъезда. Ничего не бойся и доверься. Водитель привезёт тебя туда, где мы встретимся. А пока что до свидания.

После этого письмо исчезло. Как будто самоликвидировалось. Я хихикнула. Мне подумалось, что этот загадочный гитарист заигрался со спецэффектами. Получилось, как в фильме «Миссия невыполнима», где каждый раз сообщение с новым заданием самоуничтожалось через пять секунд после прочтения. И странно, что оно (письмо) действительно пропало. Я не нашла его ни в одной папке. Как будто и не было ничего. Выдохнув, я решила позвонить Грише и всё рассказать. Ещё одна странность. Его телефон был недоступен, или выключен. За все годы нашей дружбы такого не случалось никогда. Ну что же… С этим разберёмся позже. Остаётся только дождаться завтра!

Вот оно. Загадочное завтра наступило. Я открыла глаза. Вставать не хотелось. Теплые объятья ласкового одеяла не отпускали. Я ещё немного понежилась, с удовольствием потянулась и всё-таки поднялась. По привычке подошла к зеркалу, улыбнулась своему отражению, пожелала себе хорошего дня и отправилась на кухню варить кофе. Проходя мимо компьютера, я замешкалась. Вспомнила вчерашний разговор с незнакомцем и поморщилась. Казалось, что всё это было видением, рождённым моей буйной фантазией. Но внезапно на экране открылось сообщение. Открылось само, без моего вмешательства. «Машина у подъезда. Выходи, как будешь готова», – говорилось в послании. Волна беспокойства и тревоги захлестнула меня, но в то же время это чувство приятно будоражило. Я схватила телефон и вновь набрала Гриню. И опять тишина… «Ну, куда ж ты подевался, болван», – подумала я и тряхнула головой, словно принимая решение. И решение было принято! В конце концов, это похоже на приключение. А приключение – это не то, что происходит со мной каждый день. Я быстро оделась и выскочила из квартиры. Легко сбежав по лестнице, я вышла на улицу и увидела её. ЕЁ! От удивления я даже присела немного. ОНА – это старая советская «копейка». Такая машина была у нас, когда я была ещё ребёнком. С родителями каждое лето мы на ней путешествовали в разных направлениях. Объездили почти весь Союз. И вот теперь, как в детстве, она стояла передо мной.
Я весело уселась на переднее сидение. Водитель оказался милым старичком с густыми усами. Глаза были белёсыми, как будто выцвели от старости, но смотрели пристально и хитро.
– Ну что, дочка, погнали? – спросил он.
– Хих. Погнали… Я себе представляю эту сумасшедшую скорость, которую можно развить на этой «ракете» – ответила я и рассмеялась.
– Зря иронизируешь, – усмехнулся в усы дедок, – она не просто так признана машиной 20-го века.

С этими словами, дед выжал сцепление, дал по газам, и мы буквально сорвались с места. Придя в себя от удивления, я попыталась выяснить, куда мы едем, вернее, мчимся, но дед держал интригу и не отвечал. Отказавшись от попыток разговорить водителя, я уткнулась в окно и через какое-то время задремала.
Открыв глаза, я увидела, что уже стемнело. «Сколько же я проспала?», – задумалась я и вопросительно посмотрела на своего возницу. Он сунул мне в руки бутерброд с колбасой и термос с кофе. Перекусив, я вновь расслабилась и отключилась. Проснулась от резкой остановки.
– Прибыли. Выходи, дочка.

Я вышла, размяла затёкшие мышцы и огляделась. Было утро. Ласково улыбалось солнце, стрекотали кузнечики. Я стояла посередине какого-то поля, на котором располагалась хибара. Ей не хватало только «курьих ножек», и была бы та самая избушка. Это мне совсем не понравилось.
– Эй, дед, ты куда меня завёз? Это что, развод какой-то? Передача «Приколы нашего городка»? Где камеры? Куда смотреть?

Я оглянулась, чтоб высказать старику всё, что я думаю о нём, о его машине и о ситуации в целом, но никого не было. Ни «копейки», ни деда… Как будто растворились. Я выругалась про себя и направилась в сторону хижины, одиноко стоявшей неподалёку. Домишко был обветренный и облупившийся. Видимо, хозяева не заморачивались с ремонтом. Обошла вокруг… Никаких признаков присутствия человека. В воздухе витало деревенское спокойствие, если не считать, что в «деревне» единственный дом. Я подошла к двери и остановилась, не решаясь зайти внутрь. Но дверь со скрипом распахнулась сама, и прозвучал голос. «Входи. Тебя давно ждут». Я уже перестала удивляться всяким чудесам, происходящим со мной за последние сутки, и вошла.

Дверь за мной захлопнулась, и зажёгся мягкий свет. Я не поверила своим глазам! «Как Тардис из «Доктор Кто», – пронеслась шальная мысль. Тот случай, когда внутри больше, чем снаружи. Это был огромный зал, стены которого были обиты мягкой пурпурной тканью. Из мебели были только большой стол из какого-то дорогого дерева и два таких же добротных стула. Кроме этого, неподалёку элегантно возвышалась микрофонная стойка, стоял высокий барный стул (видимо, тот самый) и рядом с ним красовалась гитара на подставке. Ну, хоть что-то близкое из моего реального мира… Дверей в комнате не было. Ещё напрягло то, что даже входная дверь волшебным образом исчезла. «Ну, попала», – подумала я и уселась на один из стульев. А что делать надо было? Логика подсказывала, что теперь надо только ждать дальнейшего развития событий. Идти всё равно некуда. Сижу – жду…
– Да вы издеваетесь, – закипела я и резко встала со стула, – если вы думаете, что вот так просто можно похищать людей, то вы очень ошибаетесь. И что это вообще за место? Непонятное, нереальное, неподдающееся логике… Я есть хочу!!! – заорала я уже во весь свой певческий голос. На всякий случай. Может быть, это заставит кого-нибудь откликнуться. Так и вышло.
Из тёмного угла вышел высокий мужчина. Как он там оказался, не имею ни малейшего понятия. Но, как я уже говорила, удивляться перестала. Я узнала в нём моего загадочного гитариста. Ну, наконец-то хоть что-то начало происходить…
Он подошел к столу и устроился на стуле напротив меня. Мягко улыбнулся и сказал: – Давай мы тебя сначала накормим. Дорога была долгая.
Мужчина хлопнул в ладони, и из другого угла появился человек, кативший тележку с легким перекусом. «И всё-таки я слетела с катушек», – пронеслась мысль в голове. Люди появляются из ниоткуда, из воздуха. Когда водитель тележки приблизился к нам, я усмехнулась. Это был тот милый старичок на «копейке». Ну, конечно же! Кто ещё это мог быть?! Дедок игриво подмигнул мне и предложил откушать. Под лёгким перекусом подразумевались горячие блины с мёдом и сливочным маслом и крепкий кофе из только что смолотых зёрен. В дополнение к этому рядом на блюдце лежала пачка моих любимых ментоловых сигарет. Ладно. Теперь угодили мне. Пока угодили…
Я задумчиво посмотрела на своего необычного музыканта и спросила: – Ты Марк? Или… Мр…(я нахмурила брови, пытаясь понять, какое ещё имя мне хочется назвать…) Хотелось сказать «Мрак». Что это вообще за имя такое?! Такого не бывает.
Как будто прочитав мои мысли, он сказал: – А ты с этим не торопись. Со временем сама поймёшь, как меня зовут. А вернее, поймёшь, как тебе захочется меня называть. Ну, а как к тебе обращаться?
– Ага. Значит, будем выделываться и окутывать себя тайной? – съехидничала я. – Тогда зови меня Песней. Просто Песня. И не перепутай с пенсией. А ты, пока я не разобралась, как к тебе относиться, будешь для меня Мармрак.
Оставшись довольной своей шуткой, я принялась с аппетитом уплетать блины. Насытившись, я сделала большой глоток ароматнейшего кофе и сладко затянулась сигаретой, при этом прищурив глаза, как самодовольная кошка.
– Ну вот. Теперь, когда ты перекусила и немного успокоилась, я покажу, для чего ты здесь, – мягко произнёс Мармрак. – Подойди к микрофону.
Оглянувшись, я визуально выяснила, что в комнате не было никакой звуковой аппаратуры. Что ни говорите, но я – человек понимающий, и знаю: чтобы что-то зазвучало, надо это что-то к чему-нибудь подключить. Я вопросительно посмотрела на своего собеседника.
– Подойди. Не сомневайся. Всё работает.
Сам Мармрак подошёл к высокому стулу, сел и взял в руки гитару.
– Сейчас будешь петь.
– Что петь?
– Я пока не знаю, – задумчиво пробормотал он. – Что польётся, то и будешь петь.
– Не поняла, – не поняла я… – Что значит, пока не знаешь?
– Песня, не задавай так много вопросов. Просто доверься. Я начинаю… А ты подхватывай.
Я пожала плечами, соглашаясь с ним, как с душевно больным и приготовилась внимать.
Он заиграл. Вновь моё тело почувствовало прикосновение чего-то волшебного, живого, необъяснимого. Эта музыка тоже была мне незнакома. Я даже затрудняюсь причислить её к какому-либо определённому жанру. Я сделала вдох и голос начал литься из меня. Не могу с уверенностью сказать, что я знала, что пою. Откуда-то в голове рождались слова и покидали меня. Мне кажется, что я пела о космосе, о звёздах, о неоткрытых планетах.
Как только гитара замолчала, мои слова закончились. И я не могла вспомнить ничего. С другого конца зала кто-то зааплодировал.
– Что это было? – шёпотом спросила я, чувствуя, как ком подкатывает к горлу.
– Тебе понравилось? Песня, ты довольна своей песней?
– Уффф…. – выдохнула я, – не то слово. Это же музыкальный прорыв. Мы же сможем с тобой побеждать на любых конкурсах. Когда приступим к репетициям?
– Не будет никаких репетиций. Разве ты не поняла, что они нам не нужны! – с жаром сказал Мармрак, – Песня, ты меня не слушала. Ты уже победила. Мы победили. Все конкурсы выиграны, все награды получены! Репетиций не будет, потому что каждый раз рождается новая песня здесь и сейчас. Так сказать, в режиме onlain. Я сам никогда не знаю, что заиграю в определённый момент.
У меня кругом шла голова. Не получалось переварить всю информацию сразу. Надо взять тайм-аут и передохнуть.
– Ладно. Зайди пока в кабинет. Надо подписать бумаги о нашем сотрудничестве, – устало произнёс Мармрак.
– В какой ещё кабинет, – удивилась я, – если ты не заметил, то здесь нет ни одной двери.
Он небрежно махнул рукой в сторону, откуда недавно слышались аплодисменты. Я присмотрелась и увидела дверь, которая появилась совершенно необъяснимым образом. Она была слегка приоткрыта, как будто приглашая меня войти.
Осторожно войдя в кабинет, я зажмурилась от яркого света, который лился неизвестно откуда, потому что тут не было окон и никаких осветительных приборов. Когда глаза привыкли и начали что-то различать, я увидела сидящего ко мне спиной человека в офисном кресле с высокой спинкой. Я не стала бежать впереди паровоза и решила подождать, что будет дальше. Выдержав паузу, человек повернулся. И… О, Боже! У меня спёрло дыхание! Это был Гриня! Мой Гриня! Гриня, которого я знала больше десяти лет и не ожидала от него никаких сюрпризов.
– Как?! Это ты? Гриша, что ты тут делаешь? Почему телефон выключен? Я звонила, я волновалась! Ты мне был нужен! Что происходит, паразит?!
Я была готова наброситься на Гришу с кулаками и задать ему жару. От возмущения я начала захлёбываться и с размаху приземлилась на диван, стоявший у стены.
– Софа, уймись! – властно сказал он, и я вздрогнула.
Мне казалось, что я здесь нахожусь уже целую вечность, и своего настоящего имени не слышала очень давно. Меня зовут Софья. В широких кругах меня называют Соней, а очень близкие друзья кличут Софой. Поэтому, имя Софа для меня слишком тёплое, близкое и интимное, что ли… И именно этот окрик привёл меня в чувство. Я это восприняла, как тайный пароль. Сейчас мне надо заткнуться, успокоиться и переждать. Потом всё разложится по полочкам, как всегда это бывало в случае с Гришкой. Я так и сделала. Я замолчала и посмотрела на моего Гришу глазами перепуганного щенка. Пауза!
– Всё, Гриш, я в норме. Говори.
Он внимательно посмотрел в мои глаза и, видимо удостоверившись, что я вернулась в своё привычное состояние, медленно заговорил.
– Вот договор, Софа. Его обязательно надо подписать, иначе ничего не получится. Можешь ознакомиться с ним. Хотя, это всё равно бессмысленно, потому что то, что написано в конце мелким шрифтом ты не станешь читать. Почему? Да просто не захочешь. Когда ты поймёшь, что тебе предлагается в случае подписания, сомнения улетучатся в тот же миг. Все, кто дочитал до конца, канули в Лету. Нет-нет… Они живы и здоровы. Просто они никому не нужны и про них все забыли. И талант здесь не причём. Просто они не сделали правильный выбор. А в тебя я верю.
При этом Гриша так на меня посмотрел, что все сомнения улетучились в тот же момент. В этом взгляде было столько надежды, мольбы и веры, что я больше не раздумывала.
– Хорошо, – твёрдо сказала я, – давай ручку. Я подпишу.
Он усмехнулся.
– Неужели ты подумала, что всё вот так просто? Взяла ручку и подписала? В этом «чудесном» месте нет простых путей.
Он пододвинул ко мне маленький медицинский ланцет с тонкой иголкой на конце. Я поняла, что от меня требуется капелька крови. Здесь уже моё терпение лопнуло.
– Чувак, это уже не смешно! – дерзко заявила я. – По-моему, ты насмотрелся мистических бестселлеров из раздела «Сверхъестественное». К чему вся эта ерунда? Давай просто начнём работать. Не стану я себе пускать кровь.
– Софья! – крикнул Гриня и с остервенением бабахнул по столу.
Я опешила. Так меня называла только мама в те моменты, когда я сильно косячила. Больше никто. Никто!
Он продолжал: – Ты думаешь, я просто так по собственной воле тут сижу и вербую капризных тёлок? Нет. Всё завязано на тебе! Видите ли, ты особенная, ты уникальная… Я бы сейчас сидел дома у своего компа и резался в GTA. Но нет… Ты вдруг решила позвонить мне и спросить совета, открывать тебе это чёртово письмо, или нет. Ты начертила вектор. Понимаешь? Ты нанизала на нить и мою жизнь! И теперь, – дальше он перешёл на шёпот, как будто боялся, что его услышат, – всё зависит только от тебя. Возьми грёбаную иголку и подписывай! Иначе будут жертвы. Давай, делай! А потом будем разбираться и думать, как из этого г… чуда выбираться.
Он в изнеможении плюхнулся в своё кресло и закрыл ладонью лицо.
– Ладно-ладно, не ори. Я поняла, – и тоже, перейдя зачем-то на шёпот, сказала: – Гришка, верю тебе. Всё будет так, как надо. И никак иначе. Помнишь, ты мне сам так говорил…
Я судорожно схватила ланцет, уколола палец и быстро приложила его к договору…
В тот же миг слегка потемнело в глазах. Воздух стал густым и вязким. В горле запершило и стало трудно дышать. Во всём теле почувствовалась тяжесть и подступила тошнота. Но не успела я испугаться, как всё прошло. Стало легко и радостно.
«Надо же какая молниеносная смена спецэффектов…», – подумалось мне.
-Ну и красава, – устало произнёс Гриня, – вот возьми…
Он протянул мне банковскую карту.
-У нас всё честно. Без обмана. Скоро ты в этом убедишься. И ещё. На южной стороне стены твоя дверь. Твоя личная комната. Личная! – с нажимом повторил он, давая понять что личное – неприкосновенно.
– Господа, обед подан, – прозвучало снаружи.
Обедали молча. Мармрак, Гриша и я. Гриня был озабочен, Мармрак улыбался, а мне было всё равно. Видимо, ещё не отошла от пережитого и просто абстрагировалась. Дед изредка появлялся в комнате откуда-то из тёмного угла, чтоб сменить блюда на столе. Что-то было в его движениях далеко не лакейское, хотя исполнял свою работу исправно. А была ли это работа? Ещё одна загадка… Разберёмся.
Скажу честно, хавчик был отменный! Сегодня подавали борщ с чесночными пампушками, запечённую грудинку с овощами и компот из свежих ягод. От компота я отказалась, потребовав на десерт, как всегда, кофе и сигарету. Больше никто меня не беспокоил, и я провела остаток дня в своих мыслях, уютно растянувшись на огромном удобном диване. Ну что же… Будет день – будет пища. Для ума…
В дверь постучали, и я услышала Гришин голос: – «Софа вставай. Сегодня работаем». После утренних процедур я вышла в общую комнату. Все уже завтракали, и я к ним присоединилась.
– Ну что, Песня, готова к первому успеху? – спросил Мармрак, – скоро начинаем.
– Как это? – удивилась я, – утро же. Кто приходит на концерты с утра?
– Ты увидишь, что время здесь не имеет значения. Там, куда мы пойдём, уже вечер, – ответил Мармрак.
Я пожала плечами и закурила в ожидании. Через некоторое время мы услышали голос Гриши, который сказал, что пора начинать. Он дотронулся до стены, и там тотчас появилась дверь. Она открылась, и мы с Мармраком шагнули вперёд. Проходя через проём я почувствовала, что моя одежда зашевелилась на мне. Оглядев себя, я поняла, что это было. Невероятным образом на мне оказалось шикарное платье. В таком впору ходить на приёмы в королевский дворец. Мельком глянув на Мармрака, я отметила, что он тоже очень преобразился. Вместо привычных джинсов и пуловера на нём был шикарный фрак и галстук-бабочка.
Мы оказались в огромном концертном зале, битком набитом зрителями в не менее шикарных нарядах. Когда мы появились на сцене и оказались под светом софитов и рамп, вся эта почтенная публика с восторгом поднялась и искупала нас в овациях, как будто не в первый раз приходит на наш концерт.
– Не удивляйся, – шепнул Мармрак и слегка подтолкнул меня вперёд.
Я прошла ещё несколько шагов и замерла. Вместе со мной замер зал. Наступила гробовая тишина. Зрители в предвкушении не сводили с нас глаз.
Мармрака я не видела, так как он находился сзади меня, но я его услышала… Он заиграл! В тот же момент из зала послышался вздох. Вздохнули все одновременно. Мне показалось, что этот звук собьёт меня с ног. Это был вздох восхищения и возбуждения. Сама того не понимая, я закрыла глаза и начала мерно раскачиваться. И запела… Думаю, не стоит уже говорить, что эта музыка для меня была абсолютно неизвестной. И слова песни рождались внезапно и безотчётно.
Когда мы закончили, на нас обрушился шквал аплодисментов и рёв этой сверкающей толпы людей. Насладившись в полной мере любовью и восхищением наших слушателей, мы медленно отступили назад и оказались «дома». Ну, в привычном для нас месте. И сразу угодили в объятья довольно улыбающегося Грини. Он принялся нас поздравлять и что-то тараторить. Но я настолько была взволнована, что не хотела ничего слушать. Мне нужно было побыть одной. Забежав в свою комнату, я бросилась на диван и, распластавшись, тупо уставилась в потолок. Сердце вот-вот выскочит из груди.
Мой телефон подал признаки жизни. Если честно, я уже и забыла про него, потому что за всё это время он не напоминал о себе. Это было уведомление из банка. У меня потемнело в глазах, когда я его открыла. Там было сказано, что на мою карту поступило два миллиона евро.
«Бред какой-то! Не может этого быть», – зашевелились мысли в голове. Я выскочила из комнаты и заорала: – Мармрак! Гриша!
Они сидели за столом и играли в шахматы. Увидев мой всклокоченный образ, заржали, как два жеребца.
– Правда завораживает, Песня? – подал голос Мармрак.
– Привыкай, старуха, это не в последний раз, – подхватил Гриша, – присядь и выдохни.
Я плюхнулась в кресло (благо, что мебели прибавилось в интерьере) и «зависла». Как всегда, неожиданно появился дед с тележкой, на которой дымился вкусный кофе и лежали мои сигареты.
– Сними напряжение, дочка, – промолвил старик, – скоро будем обедать. И важно удалился. Мне показалось, что наш «кормилец», милый старичок, слегка помолодел. Седых волос стало меньше, походка изменилась, осанка выпрямилась. Только глаза остались белёсыми. Я тряхнула головой. Показалось.
Концерты мы давали ежедневно. Каждый день открывалась какая-нибудь дверь, и мы оказывались в разных местах. Это были и роскошные рестораны, и молодёжные клубы, и огромные парки с дворцами. Один раз даже выступали только для одного человека с кучей охраны в его личном кабинете. Его имя слишком известно на мировой политической арене, чтобы я его назвала. Побывали во всех столицах Европы и Азии на лучших концертных площадках. Я уже не говорю про Ватикан. И везде плескались в овациях. Соответственно, каждый раз я получала нешуточный гонорар. Моя банковская карта становилась всё «толще и толще».
Дни шли, и в голове возникало всё больше вопросов: до какого момента это будет длиться, когда я попаду домой, зачем мне все эти деньги, если тут всё есть и я не могу их потратить? Этакая тюрьма для vip заключённых…
– Мармрак, надо поговорить, – решилась я.
В последнее время я чувствовала, что этот человек вызывает у меня не только музыкальный интерес. И, где-то на уровне интуиции, мне казалось, что чувство взаимно. Это читалось во взгляде, в улыбках, в интонации голоса, в нечаянных прикосновениях.
Словно поняв, что разговор будет конфиденциальным, мужчина слегка подтолкнул меня к моей комнате. Войдя внутрь, он закрыл дверь. Расположившись в кресле, он сказал:
– Спокойно можем говорить только в наших спальнях. Только здесь нас никто не слышит. Это личное пространство.
– Марк, – произнесла я и запнулась.
В первый раз я его так назвала. Вырвалось. Краска смущения залила лицо, и глаза потупились. Он благодарно улыбнулся, но промолчал.
– Марк, – повторила я, – расскажи, что происходит. За столько времени не было ни одной ясности в происходящем. Как всё случилось? Где мы? Кто ты, в конце концов?
Он потёр подбородок, словно раздумывая, стоит ли рассказывать и решился…
– Ну, хорошо. Я расскажу.
Я удобней уселась, поджав под себя ноги, закурила и приготовилась слушать.
– Я был абсолютно заурядным музыкантом, – начал он задумчиво, – играл на улицах и в переходах. Не могу сказать, что мне это не нравилось. Люди всегда скапливались возле меня, бросали деньги в кофр от гитары. Хватало на пропитание и даже на какие-то удовольствия. Но мне всегда хотелось чего-то большего. Хотелось признания, славы и много денег. Хотелось красивой жизни. Но с моими сомнительными талантами это было невозможно. И каждый вечер дома перед сном я только и делал, что вслух говорил о своих желаниях. Я, как умалишённый, разговаривал сам с собой. Порой, мне казалось, что я задыхаюсь от безысходности. И в какой-то день мне позвонили. Голос в трубке сказал, что для меня есть хорошая работа. Много концертов, хороший заработок и признание обществом. Я размышлял не долго. Пару минут. Терять мне всё равно было нечего, и я согласился. Затем последовали инструкции о моих дальнейших действиях. Дальше было, как у тебя. Я вышел на улицу, сел в известный тебе жигулёнок, и дед привёз меня сюда. Тут он вручил мне гитару и сказал, что теперь я буду играть лучше всех на земле, причём музыка моя будет уникальной и непревзойдённой. Так и случилось. Этой гитаре очень много лет. Она изготовлена в 1954 году. Знаменитый первый Fender Stratocaster. Об этом инструменте мечтает каждый гитарист. И за всю свою жизнь, гитара впитала в себя столько музыки и историй, столько человеческих судеб, что теперь сама стала живой, обрела душу. И мне кажется порой, что не я играю на ней, а она сама ведёт меня туда, куда ей надо.
Я была поглощена этим рассказом. Абсолютно сказочная история.
– Хорошо, Марк, а как обстоит дело со мной? Я никого ни о чём не просила, не посылала свои флюиды в космический эфир.
– Видишь ли, Песня, – ответил он, – твоя энергетика настолько сильна сама по себе, что ты, как огонёк в ночи. Тебя видно и слышно без слов. Разочарование в рутинной работе, тоска по настоящей музыке и всё-таки огромное желание стать великой и богатой было услышано. И тебя выбрали.
– Ммм… А где же мой какой-нибудь инструмент, который будет мне помогать?
– Он тебе не нужен, Песня. У тебя хватает своего таланта. Просто ты не можешь найти, где его применить.
– О, как приятно, что кто-то считает меня талантливой, – игриво заулыбалась я.
– Но не всё так просто, – помрачнел Марк. – Можешь считать этим инструментом меня. Ты подписала контракт. И я уверен, что не читая. Так же, как и я. Так вот! Ты не сможешь петь без меня!
– Это как это? – я ошарашено посмотрела на Марка, – кто же мне помешает?
– Песня, родная, это было прописано в самом конце договора мелким шрифтом, – с жаром воскликнул Марк, – точно так же и я не стал читать всё до конца. Я без этой гитары не смогу играть больше никогда. Но какая разница! Я тогда подумал, что, мол, и ладно. Ведь теперь я лучший, признанный и очень богатый. Меня всё устраивает.
– Чушь! Как это я не смогу петь без тебя и твоей гитары? – закричала я и гневно уставилась на мужчину.
– А ты попробуй. Спой что-нибудь без меня. Без моего аккомпанемента.
Я задумалась, перебирая в голове песни, которые раньше пела. С трудом, как ни странно, что-то вспомнила, открыла рот и с ужасом поняла, что не могу спеть ни одной ноты. Глотку сковало льдом. Внутри всё похолодело.
– Да, Песня. Я тоже не могу играть на других инструментах. Только на этой гитаре.
Голова шла кругом. Как же это всё понять?
– А Гриня как тут оказался? Это он за всем этим стоит? – перевела я разговор, в надежде, что осознание придёт позже.
– Грине твоему просто не повезло. Не без твоей помощи, – грустно улыбнулся Марк, – когда ты позвонила ему, то прошёл сигнал о том, что этот человек для тебя очень дорог. И если он будет здесь, то с тобой проще будет договориться. Он просто заложник вашей с ним дружбы. Хотя, может быть, он не сильно страдает. Ведь не без вознаграждения он тут находится.
Я вспомнила слова Гриши и то, с каким жаром он говорил, о том, что я украла его жизнь. И мне стало горько и стыдно.
– Ну, кто же тогда чёртов продюсер этого всего цирка «дю солей», блин?! – воскликнула я.
– Что же ты… До сих пор не поняла? У нас остался только один персонаж.
– Да ладно! – я вскочила с кресла и нервно заметалась по комнате, – этот старый перд…. перечник и есть главарь? Это последнее, о чём бы я подумала. Но в чём прикол? Что ему с того, что мы даём концерты?
– Видишь ли, Песня, он питается нами. Ну, не в прямом смысле… Наши успехи, наши чувства, наш восторг и удовлетворение от музыки делают его моложе. Когда я его увидел в первый раз, он был дряхлой развалиной.
«А ведь и правда! Мне не показалось, что он помолодел», – зажмурилась я от своей догадки.
– И как это работает, Марк?
– Гитара, на которой я играю, принадлежит ему. Её душа – это он, или наоборот. Это не важно. Вручив инструмент мне и, заключив со мной контракт, он пленил меня. То же произошло и с тобой. И теперь наши эмоции его наполняют и омолаживают. Ну а мы с тобой щедро вознаграждаемся за это.
Далеко за полночь мы просидели у меня в комнате, разговаривая. Я почувствовала усталость, а голова моя просто лопалась от фантастической информации. Почувствовав моё состояние, Марк решил ретироваться. Встав с кресла, минуту в нерешительности постоял, а потом наклонился и нежно поцеловал меня в висок. После этого пожелал спокойной ночи и удалился.
Долго не могла уснуть. Размышляла, сопоставляла, искала решения и лазейки. И мне показалось, что я придумала. Кроме того, прибавилось щекочущее женское чувство, которое заставляет сердце биться чаще. Я заставила себя успокоиться и незаметно провалилась в сон.
Проснулась бодрая и полная решимости. С удовольствием позавтракала и стала ждать часа икс, когда Гриня скомандует старт. Волнуюсь…
– Ну, что, господа, за работу, – сказал Гриша и дотронулся до стены, где тотчас же появилась дверь.
Я посмотрела на Марка и одними губами спросила: «Ты мне веришь?»
Видимо, он понял мой безмолвный вопрос и кивнул. Мы подошли к двери, и я шепнула Гришке на ухо: «Слушай меня. Ты поймёшь».
На этот раз мы очутились на стадионе «Камп Ноу» в Барселоне. Трибуны была забиты под завязку. Толпа, увидев нас, заревела от восторга так, что у меня мурашки побежали по спине. Это было непередаваемое чувство счастья, когда ты буквально физически ощущаешь всенародную любовь. Глаза заблестели от навернувшихся слёз радости. Я посмотрела на Марка. Он же наоборот был спокойный и немного надменный. С силой рванул струну. Гитара взвизгнула, и безумие накрыло весь стадион. Моё лицо исказила гримаса страсти. Я запела. Всё смешалось в моём голосе… Он (голос) выдавал хрипы, визги, булькающий горловой звук, перетекающий в оперный резонатор… Игра Марка не была похожа ни на что. Какой-то синтез из лучшего всех известных рок-групп. Меня понесло. Я металась по сцене, размахивая волосами и микрофонной стойкой. Толпа бесновалась.
В какой-то момент я подскочила к Марку и рявкнула ему в ухо: «Делай шоу! Убей её!».
– Что? – прокричал он в ответ. В глазах читался испуг.
– Марк, разбей её! Иначе так и останешься Мраком для себя, а главное, для меня. Сделай это шоу! Всем понравится! Верь мне!
Вдохновлённый моим криком, Марк размахнулся и грохнул гитарой по сцене. Она начала ещё больше реветь, визжать, выть. Мне показалось, что где-то обертонами прослушивался человеческий голос. Страдающий, кричащий, молящий о помощи.
– Не останавливайся, родной, – бесновалась я, – до конца! Вдребезги!
Осколки гитары разлетались по всему полю, а обезумевшая толпа ринулась собирать их. Каждый хотел взять себе сувенир домой.
Воспользовавшись это сумасшедшей давкой, мы заскочили обратно в свою обитель. Внутри всё изменилось. Некогда шикарные пурпурные стены стали серыми и пошарпанными. Мебель скособочилась и имела нетоварный вид. А главное, появилась дверь, в которую я когда-то зашла, следуя за собственным любопытством.
Навстречу нам из тёмного угла вышел наш старик. Передвигался он медленно, с трудом. Казалось, он постарел лет на сто, и каждое движение было для него мучительно. Глаза сверкали от гнева. Приближаясь к нам, он протягивал высохшую руку, как будто тянулся к горлу.
– Что же ты сделала, дрянь? – прохрипел он, – и это вместо благодарности?
– Гриша, на улицу, – взвизгнула я и, схватив за руку растерянного Марка, тоже рванула к двери.
Гриня быстро сообразил и кинулся вслед. Мы выскочили наружу и оказались на том же поле, где стрекотали кузнечики и стояла злосчастная хибара. «Ну надо же… Всё, как тогда. Никакой логики», – пронеслась в голове мысль.
С облегчением мы увидели старенькую «копейку», сиротливо стоявшую чуть в стороне, и поспешно в неё запрыгнули. Я оказалась за рулём и газанула не раздумывая.
Разговаривать пока не хотелось. У всех троих сердца колотились с бешеной скоростью и готовы были выскочить. К тому же непонятно было, куда ехать. Ландшафт не менялся. Вроде едем, а как будто стоим на месте. Наваждение какое-то… Самопроизвольно включилась магнитола.
«Вернитесь. Я не позволю», – послышался оттуда голос. И это сообщение, как будто было закольцовано. Раз за разом эти слова повторялись и повторялись.
– Да угомонись ты! – рявкнул Марк и вырвал назойливое радио со всеми проводами.
Стало тихо. И в тот же момент картинка за окнами машины поменялась. Мы ехали по родному городу, по знакомым милым улицам.
Остановившись у обочины, я тихо спросила: – Парни, мы справились? Мы убили его?
– Не уверен, – задумчиво проговорил Марк, – мы уничтожили только часть его души, которая была в гитаре. Думаю, вторая часть здесь, в этой машине. Надо её бросить и больше никогда не вспоминать.
Так и сделали. По домам ехали на автобусе. Молчали. Гриша вышел на своей остановке, помахал рукой и побрёл к себе. Мы же с Марком поехали в мою квартиру. Подойдя к подъезду, мы посмотрели друг другу в глаза, и, молча, поднялись домой. Слова были не нужны. Нам обоим было понятно, что теперь наши жизни крепко переплелись между собой. И новое чувство, зародившееся в наших сердцах, приведёт к чему-то прекрасному.
Марк и я стали жить вместе. Нам было очень хорошо. Каждый день мы узнавали друг друга, проводили время за чтением, за просмотром хороших фильмов. Ходили на прогулки, кормили голубей. Вобщем, наслаждались друг другом. Через пол – года поженились. Сыграли свадьбу в ресторане, где я раньше работала. Гришка взял на себя роль распорядителя. Он же и был в качестве тамады. У него очень хорошо это получилось. Ведь кто, как не он знал, как для нас лучше.
Вскоре мы купили хорошее помещение и оборудовали там звукозаписывающую студию. Благо, что денег у нас было столько, что никаких кур не хватит, чтоб их склевать. Поэтому аппаратура у нас была самая лучшая. Очень быстро мы набрали популярность среди студийщиков. Лучшие музыканты и певцы приходили записывать свои хиты. Марк занимался технической частью, а я административной.
Как-то вечером, когда Марк уже ушёл домой, закончив сведение очередной песни, а я осталась, чтоб свести дебет с кредитом, раздался телефонный звонок. Номер неизвестный.
– Алло, – устало сказала я.
– Софья Владимировна, добрый вечер, – услышала я приятный женский голос, – к Вам есть очень хорошее предложение.
– Вы хотите записать масштабный проект? – спросила я, опять включаясь в работу.
– Нет. Предложение другого рода. Долгосрочный тур по Европе и Америке с лучшими музыкантами мирового уровня. Гонорары от 4 миллионов евро и, естественно мировая слава. Вас это интересует?
– Ну, конечно же! – выдохнула я и почувствовала, что волна восторга поднимается от ног вверх к голове.
– Отлично! Тогда завтра ждём Вас в офисе. Адрес скину смс, – и она отключилась.
Я ещё немного посидела, приходя в себя. Надо же ещё обсудить это с Марком. Он, конечно, обрадуется за меня, но оставлять его надолго мне не очень хотелось.
Я устало двинулась на выход, чуть не опрокинув ведро с водой, стоявшее у дверей кабинета.
– Простите, – пробормотала я куда-то в воздух, – целый день сегодня невнимательная. Наверное, магнитные бури…
– Ничего страшного. Спокойной ночи, Софья Владимировна, – ответил мне голос, видимо уборщика.
Я вышла на улицу, не повернув головы, и поплелась домой. Белёсый взгляд уборщика провожающе смотрел мне вслед, а губы неслышно прошептали: «Ну, значит, ещё увидимся, дочка».
Проходя мимо аптеки, я решила зайти. Действительно, сегодня целый день была вялой и рассеянной. На обед не пошла, так как не было аппетита. Купила каких-то витаминов и, подумав, тест на беременность.
Марк приготовил ужин. Он всегда готовит ужин, если раньше меня приходит домой.
– Я скучал, – сказал Марк.
– Я тоже, – улыбнулась я и чмокнула его в нос, – я в ванную быстро. Сейчас приду. Есть разговор.
Когда я вышла на кухню, Марк делал последние приготовления. Расставлял приборы и зажигал свечи. Посмотрев на меня, он присел и спросил:
– Что случилось?
Видимо, весь мой вид говорил, что я не в себе. В руке у меня был тест.
– У нас будет ребёнок, – я с испугом посмотрела на Марка.
Длинная пауза. Она казалась бесконечной. Марк сполз на колени и обнял мои ноги.
– Софьюшка, милая, это самое прекрасное, что я слышал в своей жизни.
Мы долго потом сидели на кухне, болтали, мечтали, смеялись… Потом усталость настойчиво позвала нас спать. Положив голову ему на плечо, я прошептала:
– Никуда не поеду… У меня уже всё есть…
– Что? Ты о чём? – в полудрёме пробормотал Марк и тут же уснул.
В этот же миг, где-то на другом конце города на глазах удивлённых редких прохожих, растворилась старенькая машина «копейка». И только маленькое чёрное облачко струйкой взвилось вверх и улетело.