Сергей Кажаев: «Законы должны писаться для людей»

О выборах в Совет города, работе местных депутатов, собачьем вопросе и развитии местных сельхозпроизводителей рассказал председатель Совета МО ГО «Усинск» Сергей Кажаев.

О работе депутатом и о бюджете

– В Усинске состоялись довыборы в Совет города, но явка была очень низкой. Вас это не удивило?

– Действующее законодательство РФ позволяет избирать депутатов независимо от явки. Закон един, и наша республика не исключение. Будет какой-то порог явки или появится графа «против всех» – будем исполнять закон с этими поправками.

На округе, в среднем, по 1 500 избирателей. Думаю, что одна из причин низкой явки заключается в том, что это были довыборы, а не как обычно, когда выборы в городской совет привязываются к каким-то большим выборам – в Госсовет или Госдуму. Возможно, дополнительной причиной послужило недовольство властью и её последними решениями. Пенсионная реформа, мусорная реформа – это всё тоже сильно влияет на настроение людей. Народ пока с недоверием относится к власти, а депутаты Совета города – первая ступенька власти, поэтому и мы тоже отвечаем за такие решения.

– Что скажете о своих новых коллегах?

– Кандидаты, которые победили. – достойные люди. Руководитель музейно-выставочного центра, предприниматель с хорошей частной клиникой, заместитель руководителя управления культуры – люди в городе известные. Избиратели сделали свой выбор, который достоин уважения. Пусть это был выбор 40-50 человек – не важно. Они не поленились, пришли на участки. Нужно уважать их выбор.

– Новые депутаты уже включились в работу Совета?

– После того, как состоялись выборы, и мы получили их результаты, мы пригласили на заседание президиума своих новых коллег. Они получили пакет документов, могли предварительно с ним ознакомиться. Да, на заседании они не проявляли какую-то активность, но это понятно – первое заседание, к тому же весьма непростое – вносились поправки в бюджет. Уверен, в дальнейшем они включатся в нашу совместную работу.

– Сельские округа на сегодня представлены депутатами, работающими в городе, осуществляющими свою производственную деятельность в Усинске. Неужели сельчане не могут выбрать себе депутата из числа жителей села, ведь они лучше знают дела на селе, чем горожане?

– Согласно 134 закона-ФЗ количество избирательных округов зависит от количества людей, проживающих на той или иной административно-территориальной единице. Для нашего муниципального образования это примерно 1500-1700 человек. Поэтому в сельской черте, скажем так, всего 2 избирательных округа. Выдвигаться можно как самостоятельно, так и по партийным спискам, при этом нужно открыть в банке избирательный счёт. А почему сельчане не идут в депутаты, наверное, зависит от их активности, желания – стать одним депутатом вполне может каждый из них. Примером тому выбранная в прошлом году депутатом Госсовета жительница Новикбожа Екатерина Дьячкова. Она победила потому, что грамотно провела избирательную компанию, имеет авторитет среди односельчан, да и в городе её хорошо знают. Так что двери в Совет города открыт всем и каждому. Ещё раз повторюсь, нужны лишь настойчивость и желание. Сельчане всегда активны при голосовании, а вот выдвигаться в депутаты большого желания не выказывают. В следующем году будут выборы в депутаты Совета города и в Госсовет Республики Коми, поэтому, пользуясь случаем, обращаюсь к сельчанам с призывом использовать своё право представлять в законодательном органе власти города интересы своих односельчан.

– Последние созывы Совета демонстрируют удивительное единодушие в принятии решений. Все либо голосуют «за», либо «против», чаще всего – единогласно. Это единство мнений, нежелание дискутировать или что-то еще?

– Когда на сессии все дружно голосуют, это не значит, что депутатам всё «по барабану», это значит, что вопрос тщательно проработан ранее – на президиумах, на заседаниях.

На мой взгляд, все спорные моменты должны решаться на стадии подготовки того или иного вопроса. Депутатский труд – это работа с цифрами: с бюджетом, информацией, изменениями в законах. Иначе, зачем комиссии вообще нужны?

Поясню на примере. Рассматривался перевод земель из одной категории в другую. Было обращение предпринимателя, который захотел построить объект социальной направленности. Администрация даёт поручение отделу землеустройства проработать вопрос и вынести его нам на обсуждение, включить в повестку дня очередной сессии. В соответствии с регламентом вопрос рассматривается в комиссиях, дальше на президиуме и конечный итог – вынесение вопроса на сессию, где депутаты принимают окончательное решение. Видите, сколько этапов? Я считаю, что все вопросы должны решаться в рабочем порядке, а балаган на сессии – это пример неправильной организации работы.

Конечно, может быть какой-то принципиальный момент, когда депутаты из-за своих личных убеждений или партийной принадлежности могут голосовать «за» или «против». Вот ещё пример. Администрация выносит решение, что по представлению Дорожного фонда РК, мы должны принять в собственность муниципалитета дороги (в частности, Парма, Колва, отрезок от Колвы до старого кладбища). Казалось бы, почему нет? Но есть одно маленькое но: если ты передаёшь что-то, то оно должно быть в надлежащем состоянии. Мы это уже проходили, когда нам передали дорогу на водозабор, часть дороги на Усть-Усу. Они передали, мы приняли – под их обещание выделить деньги на ремонтные работы. Но денег не было, соответственно, не было и ремонта. Так что мы сказали: «сначала стулья, потом деньги». Пусть отремонтируют, составят акт приёмки работ, а мы посмотрим в каком состоянии эти дороги и тогда уже решим. Да, это, в какой-то степени, конфликт с республиканской властью. Но это позиция депутатов. Причем голосование было неоднозначное, насколько я помню, 6 «за» было, 11 – «против».

– Можно ли развенчать миф о том, что депутаты Совета города получают зарплату за свою депутатскую деятельность?

– Заработную плату я получаю не в Совете города, а там, где я работаю. Ни один депутат Совета города не получает заработную плату в том или ином виде именно за свою деятельность в Совете. У каждого есть своя основная работа.

Для участия в сессиях закон дает право депутату быть отпущенным с работы для выполнения своих муниципальных обязанностей. Если это необходимо, мы готовим извещение для работодателя депутата. Это то, что касается официальных сессий. Для участия в комиссиях мы собираемся в свое нерабочее время, вечерами.

– Что самое сложное в работе депутата в настоящее время?

– Самое сложное – это работа с бюджетом. Например, как его делить, учитывая, что дефицит бюджета у нас приличный – 86 миллионов на 2019 год. Собственно, наш бюджет 2 млрд 626 млн, своих доходов – 1 млрд 300 млн, перечислений из федерального бюджета и республики – 1 млрд 249 млн.

С одной стороны, это дисциплинирует жить по собственным средствам. Если их нет – сиди на дотациях. Все южные районы, скажем, до Ухты, сидят на дотациях. У них весь бюджет – это одна сплошная смета безвозмездных перечислений субсидий, и дотаций. Города-доноры – это Ухта, Сосногорск, Усинск, возможно, частично Воркута и Сыктывкар.

Я считаю, что в дефицитном бюджете нет ничего страшного, если есть источники покрытия расходов, будь это дополнительные сборы или кредитование в банках. Когда говорят, что дефицитный бюджет – это проблема, то давайте приведем простой пример: какой долг у Америки? Самый большой в мире, но живут же? Во всём мире этот процесс идёт, вся Европа живет в кредит. А чем отличается муниципалитет? Почему он не может взять кредит на развитие каких-то объектов, направлений?

60% нашего бюджета – это зарплата и налоги. Все остальное – поддержание инфраструктуры. А на развитие остается совсем мало, 100-200 миллионов. Какое у нас развитие? В этом городу на 30-35 миллионов планируем отремонтировать участок дороги в районе 60 лет Октября (дорога от КСК мимо «Серебряного шара» – прим. ред.). Это позволит нам разгрузить 60 лет Октября. Также по этой же улице ремонтируем тротуары и сделаем дорогу по Молодежке: заборы и всю нечётную сторону, от камня до камня. Не знаю, насколько эти заборы эффективны, но закон обязывает ставить их. Вот и всё.

Так хватит ли этих денег, чтобы каждый год не латать дыры, а планомерно развиваться?

– Бюджет города – ежегодный или он планируется на какое-то время вперёд?

– Бюджет трёхлетний. Но 2020-2021 года – это перспектива, а вот по 2019-му уже идет исполнение бюджета. Когда формируется бюджет на следующий год, берутся плановые потребности по расходам, по доходам, сопоставляют и потом уже расходы приводятся в соответствии с теми доходами, которые планируются. Также закладывается дозволенный процент дефицита бюджета. И следует помнить, что возможности кредитования также ограничены Бюджетным кодексом. Бесконечно брать кредиты или кредитоваться на какую-то огромную сумму мы не можем: всё регулирует закон.

– Понятно, что раз бюджет дефицитный, то какие-то сферы жизнедеятельности города вынуждены будут экономить. На чем будет основная экономия?

– Тут немножко не так. Если мы ужимаемся, то делаем это во всех направлениях. Идет солидарная ответственность. Если надо ужаться, например, на 10%, то это делают все. Нет такого, чтобы одна отрасль финансировалась на полную катушку, а вторая переходила на хлеб и воду.

– Нет ли предпосылок для сокращения финансирования уже заложенных в текущий бюджет программ, то есть секвестрования.

– Пока предпосылок к этому нет.

О собаках и законах не для людей

– Вы сторонник решительных мер в решении собачьего вопроса. Расскажите о своей позиции?

– Моё личное мнение – никаких приютов, только отстрел! Последний закон, от декабря 2018-го года, содержит статью о приютах. Когда я этой темой занялся, я был просто шокирован. Есть несколько нормативных документов, которые регламентируют масштабы самого приюта по содержанию так называемых непродуктивных животных. Вот говорят, Кажаев – злой, он хочет убивать собак. Да, я считаю, что безопасность людей ценится гораздо выше, чем отношение к безнадзорным собакам! Для меня это – аксиома!

Почему я за отстрел? Вот известный в городе зоозащитник заставил прокуратуру и суд обязать наш муниципалитет опять заключить договор на отлов собак. Но задумайтесь, зачем отлавливать собак, которых потом некуда девать? Зачем?

Вернёмся к нормативам. Каждая собака должна содержаться в отдельном вольере, размером 2,5 м2, если собака весит больше 20 кг. Вдумайтесь, 2,5 «квадрата» на псину! Давайте посчитаем, например, на 10 собак. Это 25 «квадратов». Плюс отдельное помещение для хранения продуктов, отдельно изолятор карантинный, который должны быть не менее 25% от площади вольеров. Отдельный питомник для собак со щенками, отдельная площадка для выгула собак, которая должна быт ь не менее 40% от площади вольеров. Плюс кухня, плюс комната для персонала. А персонал должен вести в интернете картотеку по каждой собаке. Еще система канализации, система ограждения…

Далее. Отловленную собаку должен осмотреть ветеринар, сделать ей прививки, стерилизовать. Если хозяин не объявится в определенное время, то выпустить её в естественную среду обитания, то есть обратно в город. Вы представляете, какие деньги проходят по такой вот схеме: отлов-содержание-выпуск?! А где тут регуляция собак? Мы что, настолько богаты, что готовы тратить такие деньги? Просто вспомните, сколько у нас стоит площадь нежилого помещения? Сколько стоит ее построить?

С 1 января 2020 года этот закон вступает в силу. И в нём жёстко прописано, что собаки, содержащиеся в приютах, не подлежат уничтожению! У нас закон для животных, не для людей.

Я биолог по образованию, и я убеждён, что единственный действенный метод регуляции животных – это их отстрел! У нас волков отстреливают, никто же не против? Крыс травим по подвалам, что-то зоозащитники по ним слёз не льют.

– А как с выполнением норматива обстоят дела у единственного в городе приюта, что содержит Александр Богатырев?

– Не знаю. Мы пытались к нему попасть, не получилось. Мы приехали группой депутатов, причем заранее его известили, но он нас не пустил. Я попрошу прокуратуру проверить, как он сам собак содержит.

– Неужели собак вообще никак нельзя регулировать путем отстрела?

– Теоретически возможен отстрел в случае ЧП. Если в районе зафиксировано какое-то заболевание, например, бешенство. Но это должно быть зафиксировано документально. Должно быть больное животное, у которого взяты срезы, проведены гистологическое и бактериологическое исследования, имеется заключение ветеринара. В общем, должны быть основания, причём, достаточно жесткие, которые могут в любой момент проверить правоохранительные органы. То есть ещё и труп этой больной собаки должен храниться в замороженном виде.

Вспомните город Ленск. Там собаки загрызли ребенка, после чего мэр дал команду на отстрел – и теперь в Ленске тишина и порядок. Но для этого понадобилась одна сакральная жертва. Нет теперь проблем с собаками. Только и ребёнка нет.

В Башкирии был похожий случай, тоже собаки загрызли ребенка. После этого там покончила с собой зоозащитница, которая сначала рьяно защищала собак, а потом не смогла пережить эту трагедию. И что? Мы хотим, чтобы у нас до такого дошло? Не дай Бог! И отвечать за это, заметьте, будут не зоозащитники, а Кажаев с Такаевым.

– Понятно, что законы принимаются в столице, но каким-то образом депутаты муниципалитета могут вносить свои предложения, доносить до верхних эшелонов власти мнения жителей?

– Мы делаем это через встречи с депутатами Госдумы, представителями Федерального собрания, республиканских властей. У меня последние 2 года любая такая встреча заканчивается разговором про собак, я на встрече с представителем любого уровня власти поднимаю этот вопрос. Я для себя поставил цель – «Карфаген должен быть разрушен».

Но мы говорим не только о собаках, доносим до верхних эшелонов власти мнения людей и о мусорной реформе, о пенсионных изменениях. Я же понимаю, что первые, кого коснутся жалобы жителей, – это мы. Закон сверху спустили, а первые претензии принимают на себя депутаты муниципального уровня.

– Насколько такие встречи эффективны? Слышат ли ваши предложения?

– Буду честен, пока удаётся немногое. Но, например, есть предложение о создании межмуниципального приюта для тех же собак, получившее отклик в республике. Это будет достаточно большой приют, как минимум, на 100 особей, там будут работать волонтеры. Здесь потребуется софинансирование от республики, какую-то часть расходов возьмут на себя и муниципалитеты. Далее с 2-3 районов в этот приют будут свозить собак. Закон позволяет два вида содержания: или передержка с последующим выпуском на свободу, или пожизненное содержание в приюте. В данном случае тут уместен только второй вариант, иначе какой муниципалитет согласится построить такой приют на своей территории, чтобы ему свозили всех собак и выпускали потом.

О программах переселения и сельском хозяйстве

– Чиновники различных рангов через федеральные СМИ заговорили с недавнего времени о перенесении опыта реновации, которая сейчас проходит в Москве, на все остальные регионы нашей страны. Действительно жилищная проблема остаётся острой и в нашем Усинске. Достаточно хоть раз побывать в бывших общежитиях города и посмотреть, в каком состоянии находятся там места общего пользования, подвалы. Людей надо расселять. Как Вы относитесь к идее переселения людей из пятиэтажных «хрущёвок»?

– Мы, власть законодательная, должны обеспечивать равные права всех граждан. Это аксиома. В том числе и все жители должны быть обеспечены комфортным жильём. Так сложилось исторически, что в последние годы в Усинске практически не строится нового жилья. Мы худо-бедно стараемся расселять людей из аварийного жилья в Парме, Усть-Усе, в Пионерном. Но посмотрите в какие дома они переселяются – в сборно-щитовые, которые, конечно, благоустроены (есть централизованное отопление, водоснабжение, канализация), но всё же условия жизни в них ниже, чем в крупнопанельных домах в городе. Что это – «строить жильё в Усинске»? Это, учитывая большие транспортные расходы, отсутствие должной производственной инфраструктуры очень дорого. Даже обыкновенный кирпич мы возим сюда из Ухты за сотни километров. Стоимость такого жилья будет слишком высокой для города, для бюджета. Поэтому необходимо учитывать особенности того или иного региона при внедрении опыта реновации. Она актуальна для больших городов, имеющих транспортную доступность. Считаю, лучше для переселения граждан в Усинске покупать через аукционы уже готовые квартиры на так называемом вторичном рынке жилья. В 2017 году мы таким образом переселили часть нуждающегося в переселении из аварийного жилья населения Пармы и Пионерного. Люди довольны. Да и продавцы жилых помещений – тоже, кстати, большинство усинцы – могут таким образом продать жильё и переселиться в более благоприятные в климатическом отношении регионы страны.

– Можно ли развивать сельхозпроизводство на территории нашего муниципального образования? Есть ли перспективы сельскохозяйственной деятельности в МО ГО «Усинск»?

– Понимаете, для обеспечения города местной сельхозпродукцией в усинских деревнях просто не хватает должных мощностей. Возьмём сельское хозяйство в Колве. Там на сегодня работу ведут индивидуальные предприниматели из города, содержится порядка 100 голов крупного рогатого скота, есть овцы, свиньи. Но производимая ими продукция, конечно, не может закрыть потребности города в мясе и молоке. Поэтому продукцию нужно завозить из других регионов страны и даже из ближнего зарубежья. Мы мяса говядины в целом даём порядка 60 тонн в год. Так что сельское хозяйство мы поддерживаем только ради поддержки благополучия жизни на селе, чтобы сельчане могли немного заработать на производстве мяса и молока. Тот же «Северный» – это рабочие места, помощь в содержании дорог, оказание транспортных услуг односельчанам. У нас половина сельчан работают по вахтам, как говорится, привозят каждый месяц в дом «живые» деньги да в таких размерах, которые при занятии сельским хозяйством они зарабатывали бы год вместо месяца, а то и больше, учитывая большие затраты на производство того же литра молока (отдалённость лугов, дороговизна топлива, отсутствие вблизи выгодных рынков сбыта) где-нибудь в Васькино. Продажу своей продукции они наладили (тот же, например, магазин «Снежинка», принадлежащий «Северному», рядом с администрацией города), здесь имеются постоянные покупатели, но всё городское население они конечно не смогут обеспечить.

– У горожан пользуется спросом оленина. Можно ли увеличить производство этого вида деликатесного мяса?

– Опять всё упирается в ограниченность производственной базы «Северного», в ведении которого находится всё оленеводство нашего муниципального образования. Если у них порядка 15,5 тысяч голов оленей на сегодня, то увеличить его поголовье достаточно сложно. Кормовой базы не хватает в тундре для такого количества животных: пастбища там давно уже поделены между различными оленеводческими хозяйствами как нашей республики, так и соседних регионов.

– Правда ли, что снизили дотации из бюджета города для усинских сельхозтоваропроизводителей с 20 млн до 5 млн рублей в год. Если да, то насколько, это по-Вашему оправдано?

– Да действительно мы снизили размеры компенсации из-за дефицита в муниципальном бюджете. Тем не менее поддержка из республиканского бюджета сохраняется в размере более 35 миллионов рублей. Ситуация пока тяжёлая, но не критическая. В любом случае поддержка будет сохранена, может быть в иных формах.

– В районе Усть-Усы каждый год строят ледовую переправу через реку Печору, которая является звеном зимника на «большую землю». В прошлом году возникли трудности с началом его возведения из-за того, что местный предприниматель почти до декабря занимался речными перевозками грузов и автотранспорта, разбивая лёд и используя большую полынью на реке. Его путь по реке проходил как раз в том месте, где строится переправа. А потом пошли слухи, что он хочет приобрести ледокол и максимально долго заниматься перевозками. Насколько всё это оправдано?

– Люди, как говорится, слышали звон, да не знают, где он. Действительно, перевозки предприниматель осуществлял задолго после ледостава на Печоре. Но этот «коридор» во льдах проходил в стороне от места строительства зимника. Так что он никак не мешал дорожникам. А чтобы на реке нормально устанавливался ледостав необходимо проводить на ней дноуглубительные работы. Опять же это дорого, нет средств. Что касается слухов, что всю зиму будет предприниматель возить грузы по реке, то опять же это нереально. По зимнику проходит в день транспорта в разы больше, чем при перевозке её баржами. Так что никто не позволит всю зиму колоть лёд. Это для муниципалитета, для тех же его клиентов просто невыгодно.

О развитии и Арктике

– Есть те, кто мечтает развивать этнотуризм или экстремальный туризм в муниципальном образовании. Это всё мало относится к имеющимся реалиям. Чтобы нормальную туристическую базу создать, необходимо вложить здесь такие средства, которые даже при благоприятных условиях окупятся не раньше, чем через десятки, а то и сотни лет. К тому же попробуй ещё найди желающих, которые захотят сюда приехать и заплатить за это достаточно большие деньги. Поэтому и с развитием этнотуризма проблем немало.

В нашем муниципальном образовании нужно в первую очередь развивать нефтяную отрасль экономики и сопутствующие ей сферы бизнеса: транспорт, промышленное строительство, гостиничный бизнес и прочее. Тогда деньги будут поступать в бюджет, а город получит возможность скорейшего благоустройства.

– Насколько справедливо то, что Усинск в скором времени полноправно вольётся в арктическую программу? Ведь многим ещё не понятно: то ли мы где-то на её границе, то ли за бортом, то ли в эпицентре…

– Я думаю, что наше муниципальное образование в эту программу будет вливаться уже по той причине, что Усинск – тупиковая ветвь железной дороги, в то время как от нас на север идёт автомобильная дорога до Нарьян-Мара. Её достроят. И, как только она появится, как только туда круглогодично пойдут грузы, развиваться будут и Усинск, и Нарьян-Мар. Это станет настоящим «бумом», вне зависимости от того, будет ли Нарьян-Мар базовой производственной площадкой или базовым городом: грузопоток будет огромен. Достаточно взять плановое открытие газового месторождения – газопровод будет идти с побережья через наш муниципалитет – или тот же Северный морской путь со строительством ледокольного флота и необходимостью обеспечения его функционирования.

– Рассматривая Арктику как отдельную часть страны, мы выделяем её даже природными законами, которые касаются, например, климата и затрагивают очень многие жизненно важные аспекты северного бытия. Имеет ли смысл хотя бы начинать говорить о том, что Северу нужны свои законы? Ведь сейчас наша жизнь регламентируется законодательством, скорее подходящим под описание устоев тех представителей нашей страны, кто встречает Новый Год с +20⁰С за окном.

– Повторюсь: законы должны писаться людьми и для людей. А потому, действительно, возможно создание некого свода законов, который бы регламентировал действия арктической зоны. Но начинать-то нужно с простого и определить границы, до которых они будут работать. Ведь у нас, по большому счёту, до сих пор не проведено районирование, мы до сих пор пользуемся условными обозначениями районов Крайнего Севера. В своё время по пенсионным вопросам поднимал документы, которые целой цепочкой относили эту систему к 60-м – 30-м годам прошлого века, создавая огромную путаницу. Поэтому для начала разобраться необходимо именно с разграничением, а затем уже очень осторожно подойти к теме реформирования законодательства. Мы ведь помним время, когда народ требовал выравнивания коэффициента нефтяников (тогда ещё 1,6 – прим. ред.) и бюджетников. И все помним, что из этого получилось.

 

По материалам “Усинская новь”