Выходное чтиво: «Круговорот чудес в природе»

0
248
Татьяна Вишневская

Ничто в природе не появляется из пустоты и не уходит в пустоту, гласит закон сохранения энергии.

Он родился практически в канун Рождества в выставочном центре на мастер-классе – Большой Блестящий с Роскошным Олененком и Пушистой Сосновой Веткой на Боку Новогодний Елочный Шарик. В процессе своего появления он каким-то таинственным образом впитал в себя множество разнообразных знаний о мире, и, как ему казалось, был похож на Киклопа из книги Виктора Пелевина «Любовь к трем Цукербринам» (откуда-то же он это знал). И первой, кого он увидел своими игрушечными глазами, была милая славная девочка Лиза, лет восьми, которая и создала его вместе со своей мамой. У девочки были пушистые рыжие ресницы, золотистые волосы и такие же золотистые конопушки по всему лицу. И вообще всю ее будто бы поцеловало солнышко. Лиза осторожно держала на теплой ладошке Шарик и любовалась результатом своего творчества. Шарику казалось, что он чертовски хорош, и поэтому его конечно же ожидает прекрасное будущее с путешествиями и приключениями. Изначально он почувствовал в себе все признаки настоящего мужского характера: например, он замечал только то, что ему интересно и обращал внимание исключительно на симпатичных женщин. В выставочном зале проходила Рождественская ярмарка с праздничной лотереей, а в качестве выигрышей определили лучшие творения мастер-классов, и Шарик был горд, когда его поместили в заветный подарочный мешочек с цифрой 61. Распоряжался и лотереей, и подарками странноватый человек в костюме Деда Мороза. Он был очень себе на уме и походил на Домового, к тому же он обладал очень странным акцентом. Шарик так и не смог определить, какой народности он принадлежит, скорее всего к людям со сдержанным скандинавским темпераментом.

Домовой вел себя по-хозяйски: осматривал свои владения и время от времени выуживал из проходящих мимо зевак потенциальных покупателей лотереи: как порядочный Домовой, он чувствовал их нутром.

Шарику пришлось ждать несколько часов, прежде чем выпал его шанс, и он попал в руки довольно забавной Дамочки. Она выглядела весьма оригинально: на ней было цветное с геометрическим рисунком меховое пончо с капюшоном, наподобие индейского, и сногсшибательные красные сапожки на высоких каблуках. В первое мгновение ее лицо показалось Шарику красивым, но несколько деревенским: выразительный греческий нос, румянец во всю щеку, постоянная улыбка на полных губах. Но присмотревшись к ней поближе, он заметил и острый проницательный взгляд, и чертиков в глубине глаз, и даже отблеск интеллекта на лице, что придавало ей какую-то особую прелесть. А в какой-то момент дерзкий взгляд сделал ее похожей на Пеппи из его любимой сказки (и откуда он это знает?). А еще его мужское нутро чувствовало в ней особую женскую притягательность, связанную то ли с исходящим от нее ароматом, то ли с какой-то живостью в движениях, то ли с только ей присущим гордым поворотом головы. В общем, шарик поплыл.

Несколько дней он провел в тоскливом одиночестве у Дамочки в доме. Он надеялся совершенно на другое, но она все время куда-то убегала или занималась чем-то своим, но только не Шариком.

Она взяла его в руки всего один раз, и у Шарика от теплоты и нежности ее ладоней, от незабываемого запаха кожи закружилась голова…

А затем случился концерт. Было в этом слове что-то дерзкое. Мир сошел с ума от невообразимой суеты: один повторял текст, второй тащил ворох странных костюмов, третий пытался командным голосом всех построить, а кто-то просто валял ваньку. Из этого хаоса выбивалось только несколько человек—жюри, которое важно и чинно прошествовало на подготовленные для него место (Шарик откуда-то знал, для чего оно нужно). Среди жюри выделялось двое. Один—весельчак-балагур– все время шутил и, как правило, попадал в суть, был он элегантен и с гитарой. «Бабник», — безошибочно определил Шарик. Второй, в камуфляжном костюме, со сверкающими на груди начищенными медалями был очень серьезен, снаружи. Во всем его виде, в движениях, повадках скользила внутренняя сила и уверенность в себе, и это придавало ему особое обаяние. «Еще один Казанова», –подумал Шарик. Не сказать, что ему нравилось действо, что развернулось вокруг, но он принимал во всем этом самое непосредственное участие, и это было здорово. На сцене песни сменялись танцами, танцы – показательными выступлениями борцов, а те—соревнованиями между группами студентов. В этом калейдоскопе выступлений поучаствовали и «элегантный», и «серьезный»: один очень душевно спел вместе с залом песню под гитару и сорвал шквал аплодисментов, другой весьма вдохновенно прочитал патриотические стихи и тоже получил свою порцию аплодисментов —зал был благодушен. В какой-то момент Шарик даже заскучал, да и его Дамочка куда-то запропастилась, он было уже почти впал в отчаянье, как с ним произошли очень важные события. На сцене всем заправляли двое ведущих—милая улыбчивая девушка и симпатичный, очень живой юноша. Они начали проводить викторину с залом, а в качестве наград выдавали презенты из корзины ведущей, куда был помещен Дамочкой и Шарик. Ему было интересно, в какие руки он попадет на этот раз. Он очень удивился, когда его выиграл Казанова и дальнейший

концерт Шарик уже смотрел из стана жюри. Больше всего ему понравился последний номер. На фоне огромных падающих хлопьев снега на заднике сцены три прекрасные дивы (не женщины) с гитарами пели волшебную песню про метель, которая опять привносит в жизнь роковую сумятицу, походя меняющую жизнь людей. Они пели так задушевно и чувственно, что Казанова не удержался и одной из фей подарил выигранный Шарик. Не успел Шарик отойти от приятного шока, как очутился в руках у Дамочки. Фея почему-то передарила его, и вечером Шарик очутился в знакомом доме, где было спокойно и уютно. И, наверное, он бы привык и радовался тихим домашним вечерам, но судьба готовила для него другую участь, более блестящую.

На следующий вечер дамочка долго прихорашивалась и ближе к ночи отправилась на карнавал

(еще одно дерзкое, на взгляд Шарика, слово), захватив его с собой.

Шарику это место показалось до боли знакомым, что- то ностальгическое проснулось в его трепетной душе, да еще и знакомый Домовой стоял все на том же месте, за стойкой перед большим залом, только вместо костюма Деда Мороза на нем была пиратская треуголка и красовалась на глазу черная наискось повязка, и опять он что-то раздавал проходящим мимо людям. Шарик чуть не лопнул от возмущения, когда понял, что Домовой его не узнал. Наконец наш герой очутился в огромном светлом очень необычном помещении: во-первых, в нем не было ни одного окна, но зато на всех стенах висело множество новогодних картин. Шарик сразу понял, что их создатели — дети, только в их возрасте можно видеть мир в таких ракурсах и проявлениях и только в детстве можно так незабвенно верить в свои и чужие возможности. Во-вторых, с потолка свисало множество самых разнообразных шариков, снежинок и чудесных рождественских ангелов. Вокруг разливалось слишком много света, и от ангелов исходило сияние. «, наверное, я попал в Рай,» — подумал Шарик. Но тут за колонной он увидел длинный праздничный стол со множеством ярких бутылок и аппетитных закусок и понял, что это не рай, ведь ангелы не нуждаются в земной пище, им достаточно духовной. Наконец Шарик увидел виновницу торжества—самую настоящую, живую, ароматную и очень пушистую новогоднюю елку. Чего только на ней не было: множество блестящих игрушек, и магазинных, и сделанных своими

руками; разноцветных огоньков, переливающейся мишуры, а ее макушку венчал великолепнейший петух—символ уходящего года. В общем, фраза «Одета как елка» в данный момент была особенно уместна. Красавица-ель гордо стояла возле колонны, и всем своим видом демонстрировала, кто здесь главный. И когда Его Дамочка повесила Шарик на самую верхнюю ветку, ему показалось, что он все-таки очутился в Раю (всегда откуда-то знал, что этого достоин). Шарик светился от случившегося с ним чуда, смотрел на мир свысока своего положения и пытался рассмотреть, что все-таки творится там, внизу. И с высоты такого полета, надо сказать, это было сделать сложно, но возможно. И он напрягся. Вокруг елки кружился и неистововал настоящий карнавал. Кого здесь только не было: парочка прикольных Ковбоев—красавица- женщина и влюбленный в нее мужчина (Шарик такие вещи чувствовал на расстоянии). Женщину он узнал сразу—однажды он уже был в ее объятиях, жаль, что это было слишком короткое мгновение во время того самого концерта. Мимо пробежала очаровательная Белоснежка в великолепном дымчато-голубом наряде, окутывающем ее волшебным облаком. К сожалению, гномов поблизости не наблюдалось. Но зато были веселые Пираты, Золотая Рыбка, Деятельный Доктор, обещающий всех вылечить и пытающийся всех накормить или пилюлями, или витаминами на выбор и, наконец, мимо промчался толи Разбойник, толи Бомж, с очень знакомой харизмой, за ним тянулся текиловый шлейф (даже, что это такое, неведома откуда знал Шарик). Его Дамочка тоже была здесь, в шикарном пурпурном бархатном платье. Шарик, как всегда, проассациировал этот момент с любимым ею рассказом О. Генри (уже не удивляясь, откуда он это знает). Он так и не понял, кого она представляет на карнавале, но про себя отметил, что наряд ей удивительно к лицу, и вообще она была хороша, он даже немного загордился ее знакомству с собой.

Шарик засмотрелся на очень красивую статную Русалку в зеленом парике, из-под которого выбивались прядь ярко-рыжих волос. Почти все общались с ней с особым почтением, и чувствовалось, что здесь она имеет вес. Еще ему казалось, что она сошла с тициановскских полотен (и это он откуда-то знал). Шарику очень хотелось обратить внимание прекрасной Русалки на себя, и в отчаянии он закричал: «Я здесь! Посмотрите на меня!» От избытка чувств (а он был очень чувствительным существом) его так сильно колбасило, что он не удержался на ветке, сорвался и … полетел. В эти короткие секунды полета он подумал, что превратился в ангела, и не было в его недолгой жизни мига счастливее. Откуда-то сверху очень кстати ему пришли слова, похожие на молитву: «Есть только миг между прошлым и будущем, именно он называется жизнь».

Удар о землю по последним ощущениям Шарика был фееричным—он, даже не успев осознать, что с ним случилось, разлетелся на тысячи-тысяч мелких блестящих осколков… На карнавале не изменилось ничего, никто даже не заметил и не почувствовал случившейся вселенской трагедии…

На следующий день зал уже не выглядел раем: горы посуды на столах с остатками пиршества,

ошметки мусора на полу, приглушенный свет. Бывшие «золотые рыбки», «русалки», «королевишны» и «мальвины» дружно занимались уборкой: кто-то расставлял стулья, кто-то убирал посуду, а вчерашняя « белоснежка» усердно подметала полы. Вдруг под метлой что-то блеснуло, она нагнулась и подняла осколок от разбившейся елочной игрушки. Женщина присмотрелась— на нем красовалась голова того самого олененка, которого она рисовала на елочном шарике вместе с дочерью перед Рождеством. Она бережно собрала все, что осталось от шарика, завернула в салфетку и спрятала в сумку. Женщина уже знала, куда применит осколки— наклеит на корону, которую готовила к новогоднему утреннику дочери.

На празднике Лизе было радостно и вдохновенно, она чувствовала себя самой настоящей снежинкой: девочка порхала в воздушном танце вместе с другими подружками-снежинками и

кружилась в многолюдном хороводе возле елки. И очень многие вокруг почему-то обращали внимание на ее корону, будто она своим блеском всех притягивала к себе.

Дома Лиза подошла к большому старинному зеркалу, доставшемуся ее маме от бабушки и внимательно посмотрела на корону. От нее исходило какое-то особенное сияние, в голове одновременно пронеслись тысячи мыслей и появилось множество знаний о мире. Впервые за свою восьмилетнюю жизнь девочка почувствовала себя частью Вселенной. А во Вселенной никакая энергия не берется ниоткуда и не исчезает в никуда, и ее почему-то совершенно не удивило, что откуда-то она это знает.

Закон сохранения энергии действенен для всей Вселенной и для всего Божьего мира, господа!

print

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите ваш комментарий!
пожалуйста, введите ваше имя здесь