Выходное чтиво: “Простое счастье”

Никто не должен оставаться в Новый год один. Никто. Чудо новой надежды, новых возможностей хочется разделить с теми, кого любишь.

И мы съезжаемся со всей страны туда, где дом. Туда, где любят и ждут. И мы собираем друзей. Собираем семью. Накрываем богатые столы. Еды на них так много, что съесть её, кажется, невозможно. Но мы щедры. Хлебосольны. Открыты для людей. Почти всегда. Но в Новогоднюю ночь, особенно.

Она мама. Считает себя обыкновенной мамой, но на самом деле она особенная. Потому что любит порядок и семью. Наоборот – семью и порядок. Или порядок в семье. У неё есть муж. Любимый. Она иногда ворчит на него, даже ругается, но любит. Сегодня он застрял на работе, хотя должен был приехать. Добрый он. Безотказный. Согласился подменить молодого напарника. У того невеста и Новогодняя ночь. Как будто у него самого – нет жены, дочери и той же самой Новогодней ночи. Чересчур добрый. Сказал, что отметит праздник с ними по Skype. Но это всё равно не то… Не то. Она зла на него сегодня. В последний день старого года.

Да, у них есть дочь. Самостоятельная. Аккуратная. Вся в маму. Любит порядок. Сегодня готовит еду и накрывает праздничный стол, сама. Первый раз. Вытурила маму на работу, в магазин, и хозяйничает. Старается для отца. Любит его. И ещё не знает, что его не будет. И не хочется говорить ей. Не хочется видеть её, увлажнённые слезами, разочарованные глаза. Готовит ведь. Старается. Знает, что папа любит вкусно поесть.

Покупатели суетятся в последние часы старого года. Кому-то не хватило баночки горошка или кукурузы. Кому-то колбасы… Нервничают. Бывает, ругаются. До праздника остаются считанные часы. Все спешат. Нервничают. И каждого встречаешь улыбкой. Провожаешь поздравлением. Им же неизвестно, что её муж остался работать в самый семейный праздник в году. У каждой своей заботы.

Рабочий день закончился. Пушистые снежинки медленным танцем проводили её до подъезда. Поднялась на лифте. Отряхнула шапку от растаявших снежинок, вошла в квартиру. И сразу увидела глаза дочки. Спрашивали эти глаза. Волновались. И мама рассказала. Дочка кивнула понимающе. По-взрослому. Только губы на мгновение сжались от разочарования.

А стол действительно был хорош. Даже шикарен. Ломтики селёдки, папиной любимой закуски, нарезаны так ровно, что казалось, отмеряны по линейке. (Возможно, так и было). Морковка по-корейски, правда, была нарезана не на той стороне тёрки, но выглядела даже лучше её классической конкурентки. А в духовке, старалась вырваться на свободу, или в чей-то желудок, запечённая (но уже давно подгорелая) курица. И пюре уже остывало. И салат оливье был заправлен майонезом. Сразу весь. Две кастрюли. И на кухне кавардак… А отец не приедет. Не приедет. Добр очень. Отзывчив. За то и любúм.

Шампанское с весёлой этикеткой в бокал дочке. Абрау-Дюрсо, брют, себе. Написали желания на листке. Сожгли. Кинули пепел в бокал, натянуто улыбнулись друг другу. И без слов поняли, что без отца не то. Совсем не то. Нет, папы-зрителя. Нет, восторженного папы. Нет человека, который поддержит любую авантюру, любой каприз любимых дам. И остановит их. Безрассудных. Капризных. Взбалмошных. Слезливых… Успокоит доброй и тёплой улыбкой. Соединит их руки. И положит сверху свою руку. Сильную. Царапучую от мозолей. Пахнущую табаком и солидолом. Руку мужчины. Руку мужа и отца.

Перед речью президента, позвонили отцу по Skype. Он не ответил. Снова разочарование. Даже обида. Обещал ведь… Бой курантов встретили безрадостно. Обнялись. И слова произнесли добрые. Искренние. А всё-таки не то… Не то… Не то… Не то… Только слёзы подступили к глазам дочери, повернулся механизм дверного замка. Отец приехал, но не успел. Не успел на бой курантов. На слова президента. Спешил, но не

получилось. Но успел обнять жену. Поднял на руки дочь. Поцеловал её. Вместе с ней на руках попробовать всё, что она приготовила. Но уехал. Назад. На работу. Вырвался на пятнадцать минут. С попутной машиной. Уехал. Он ведь тоже взбалмошный. Безрассудный. До слёз доводящий. Любимый. Переглянулись мама с дочкой. Зачем приехал? Всё равно бы его дождались. Рано или поздно. Он ведь навсегда. Любит. Свою семью. Дочь. Жену. И его любят. Ждут его. Таких всегда ждут. Простых. Добрых. Настоящих. Да… Настоящих.