Выходное чтиво: “Оборотень”

2
201
Николай Попов

Всё. Этот день настал. Даже какое-то облегчение наступило, когда под задними лапами хрустнул наст, и мой прыжок угодил лосю в грудь.

Мои челюсти клацнули вхолостую, и добыча скрылась в сосняке. А вместе с ней и моя последняя надежда сохранить власть в стае. Вот они. Голодные, усталые и злые волки. Уже много дней я чувствовал, как самые молодые и крепкие собираются возле одного. Мой сынок. Моя масть. Моя кровь и порода. Из первого моего помёта.  Зима нынче голодная, а ему будто нипочём. Сила. Мощь. В лапах. В челюсти. В каждом движении.  В зеленоватых глазах ум и злость, в повадках стать настоящего вожака. Он им будет. Это неизбежно. Как только моё серое тело, порвут его голодные товарищи, он своего не упустит. Этому его научил я и природное право сильного. Много лет я водил стаю. Мы рвали деревенских собак и лошадей. Со мной стая не боялась людей и съедала стадо коров вместе с пастухом. И уходила из-под мстительных стволов с малыми потерями. Но сейчас это не в счёт. Голод и естественная жажда власти заставили сына меткими укусами организовать боевой строй, и четверо волков осторожно двинулись ко мне, медленно окружая. Молодец сынок. Моё обучение. Но за тобой сила и злость, а за мной опыт. Без предупреждающего рыка я кинулся к самому слабому из них, разрывая круг. Некогда убивать. Каждый шрам на моём старом теле научил меня бороться за жизнь. Только бегство. Большими прыжками. Как заяц, только не запутывая след. Добраться до кустов, и они меня не достанут. Сердце стучит. Сзади смерть. Парит жадными глотками. Ещё рывок. Что это? Бок порван. Я ударил напавшего лапой, кажется, выбив глаз. Убежав, обернулся и увидел, как мой старшенький, катается по снегу и зажимает лапами морду. Недолго будешь вожаком, одноглазый волк.

Голод. Вечный спутник волка. Именно он водит нас на охоту. Под рога оленя и лося. Под огонь ружей. Под медленную смерть капканов. Голод. Он повёл меня к людям. К самым страшным нашим врагам. Изобретательным и мстительным. Сильным в своей стае, и слабым поодиночке. Порванный бок нестерпимо болел. С каждым шагом я терял силы. Теперь только люди могли меня спасти. Я готов вылизывать их банки на помойках, только чтоб закинуть в мой пустой желудок, готовый вывалиться на снег, хоть кусочек спасительного мяса. Вот их логово. Силы уходят. Я затаился у крайнего забора и стал наблюдать за домом. Из трубы шёл дым. Обострённым чутьём я почувствовал запах мяса. Оно здесь. Голова кружится, лапы сами ведут к пакету на крыльце. Один шаг. Я выживу. Я всегда выживал. Шаги. Дверь открылась. Смерть на двух ногах. Последний бой. Последний прыжок и удар клыков. Всё.

Неделя с самого начала не задалась. Генеральный директор нагрузил непомерной работой и сам же, не заботясь о выражениях, отчитал меня в своём кабинете, когда я не успел её выполнить. Светка, эта меркантильная сука, вежливо послала, намекнув на маленькую зарплату и низкую должность. Друзья напросились ко мне в деревенский дом на выходные, и, оказалось, что за выпивку еду и двух девок придется платить мне, так как они забыли деньги…  Сейчас они веселятся за мой счёт, а я готовлю им баню, абсолютно трезвый. Как же! Я за рулём. Да какие они друзья? Так, коллеги по работе. Наглые и циничные офисный планктон. Уроды. Когда думаю о них, бешенство застилает мозг. Но я научился с ним справляться.

Помню эпизод из детства. Старшие ребята плавили в лесу свинец и поливали им щенков дворовой собаки. Такая же неуправляемая ярость швырнула меня под их кулаки. Меня били. Швыряли друг к другу, смеясь и матерясь. В очередной раз упав, я схватил камень и бросил в самого сильного. Угодил в голову… Меня поставили на учёт в комиссию по несовершеннолетним и обязали посещать психолога. С тех пор меня никто не трогал, но и никто со мной не дружил. Ни во дворе, ни в школе, ни в институте. Я всегда был один. Привык сдерживаться, но, не привык к одиночеству. Поэтому я готовлю еду, а эти ублюдки веселятся под смех шлюх.

Закинув в печь партию дров, я решил выйти во двор за следующей. Дверь открылась, впустив морозный пар, который на секунду застил мне глаза. Что-то серое сбило меня с ног, и острая боль пронзила бедро. Инстинктивно, отбросив эту непонятную массу, я схватился за рану и огляделся. На крыльце лежал волк. Его тело билось в предсмертной судороге. Мне стало страшно. Голова кружилась. Если он встанет, я не смогу защитится. Но он не вставал. Странно, но мне не пришло в голову закричать. Не верил в помощь товарищей. Просто лежал и беспомощно смотрел на мёртвое тело волка. Неожиданно, вопреки всем законам анатомии, боль прошла. Наоборот меня наполнила какая-то странная сила. Стало легко и свободно. Ясность, понимание мира озарили мозг. Я улыбнулся и встал на ноги. Может, я умираю? Нет. Я поднял волка и зашвырнул за дом. Мелькнула мысль о товарищах. Что ж посетим их. Я вошёл в дом. Парни курили и весело переговаривались.

– Николаша, что там с баней? – спросил один из них.

– Наверху есть комната, там переночуете, – спокойно ответил я.

– Колян, ты что? – заговорил другой, и получил удар в живот. Остановив первого взглядом, я направился к девчонкам и, открывая дверь, сказал:

– Если за два дня меня хоть разок побеспокоите – мало не покажется, и домой будете выбираться сами.

– Николай, что случилось? Ты что «озверину» наелся.

– Что не понятно? Чтоб еда на завтра была приготовлена, – приказал я и вошёл в избу. Девки испуганно взглянули на меня.

– Ну что красавицы повеселимся? – оскалился в улыбке, – я зверски голодный.

– Э, мы на такое не подписывались.

– Не бойтесь, я голодный, но добрый. «В накладе не останетесь», – сказал я, привлекая их к себе.

Покувыркался в выходные славно. Даже эти полуфригидные платные бабёнки искренне стонали, вцеплялись мне в спину. Никогда не считал себя особенным в постели. Может сила волка? Укус зажил до странности быстро. А сила и свобода остались. Я разрешаю себе жить по своим законам. Кто сказал «не убий»? Почему нельзя убивать? Человечество занимается этим всё своё существование. Люди – хищники. Поставь любого в опасную ситуацию и тонкий слой цивилизованности слетит, оставив жадного до крови зверя. Я разрешаю себе всё. Мои товарищи, не до конца понимая, что происходит, на следующий день снова взбунтовались. Я вышвырнул их за забор. Тело на удивление послушно и управляемо.  Как они добрались, не знаю, но судя по их машинам на стоянке возле офиса, живы. Ну что ж, пора вступать в игру под названием жизнь. Я поставил машину так, что перекрыл выезд джипу генерального директора. Часть плана. Специально опоздал ради этого на работу.  Поднялся к себе, включил компьютер, распечатал несколько документов, собрал их в папку и стал ждать. Коллеги по юридическому отделу, словно почуяв перемену, испуганно посматривали из-за своих столов. Начальник, этот бесхребетный слизняк, столкнулся со мной взглядом и растворился в кабинетах офиса. Я ждал. Ближе к обеду за окном раздался звук сигнала джипа. Коллеги выглянули в окно, и вопросительно уставились на меня. Я раскладывал пасьянс на компьютере. Равнодушно работал мышкой. Карты складывались раз за разом. Наконец возмущённые сигналы прекратились и на пороге появился охранник.

– Валентин Олимпиевич выехать не может, – уверенно проговорил он, – отгоните машину.

– Передай ему, пусть зайдёт. Мне с ним переговорить надо, – не поворачивая к холую головы, ответил я.

Охранник исчез. Отдел рассеянно уселся по своим местам. Любопытство и страх превратили их лица в маску зайца. Вроде и спрятаться надо, слиться с местностью, но хочется поднять головку. Кабы, что не пропустить. Их можно понять. Не так много развлечений.

Директор влетел в кабинет, задыхаясь от ярости и бега по ступеням.

– Какого хрена?! – Не выбирая выражений, заорал он. – Убери машину, ублюдок! И пиши заявление, завтра ты в этом городе даже место дворника не найдёшь.

Я щёлкнул правой кнопкой мыши. Карты, в очередной раз, веером полетели по экрану монитора.

– Идите в свой кабинет, – спокойно приказал я, – там поговорим.

Директор еле сдержал очередную вспышку гнева. Я взял папку, и направился к двери, он пошёл следом, кажется, что-то уже соображая. Кинув папку к нему на стол, и усевшись в кресло для гостей, я сказал:

– Мне нужна должность начальника юридического отдела, служебная машина, квартира и зарплата втрое выше нынешней.

Директор внимательно и зло посмотрел на меня, но сдержался, стал изучать содержимое папки. Ни единый мускул не дрогнул на его пухлом лице. Опытный переговорщик. Офисная школа. Крепкий игрок. Жаль будет его убирать.

Наконец прочитав последний лист, он откинулся в кресле. Глаза его были прикрыты. Облегчение, расслабленность наполнили всё его тело. Неожиданно он засмеялся.

– И куда ты хочешь пойти с этой лабудой? К учредителям? Эх, мальчик, знать бы тебе какие проходы я делаю, чтоб они деньги свои чистенькими, не изувеченными налогами получали. Тебе до такой игры, ещё работать и работать.

Всё-таки он мастер. Опытный, владеющий каждой своей эмоцией. Я ещё раз пожалел о его будущем.

– Ещё мне надо половину твоей доли, которую вы каждый месяц качаете с фирмы, – потребовал я.

– Мальчик ты не понял. Даже не представляешь, куда ты сунулся. Я скажу фас и тебя….

– Вы меня не слышите, Валентин Олимпиевич. У вас два выхода. Я выхожу из кабинета и ухожу. Вы говорите фас и ждёте. Ситуация опасная. Как бы ваши псы вас бы не порвали. Я знаю, что не все учредители в курсе этой афёры. Среди них серьёзные люди, у которых воруют деньги. А может, придут люди в костюмах, но со скрытыми погонами. Это значит – камера, адвокаты, скандал. Неприятности, одним словом. Или расходимся полюбовно. Один продал, другой купил, не торгуясь.

Он молчал. Его блеф не удался. Грамотный блеф. Он смотрел на меня, думал, искал в моём лице хоть намёк на обман. Я не опускал глаза. Знал, расслабься на полсекунды и тогда уже моему блефу конец.

– Ты же лох, – наконец заговорил он, – грамотный юрист, но лох. Я пробивал тебя. Иначе не доверил тебе работу с этими документами и…

Видимо в моём лице, что-то изменилось, он осёкся, засуетил по столу руками, достал из ящика таблетку и, не запивая, проглотил.

– Следите за выражениями, Валентин Олимпиевич, – вкрадчиво, но с угрозой, протянул я, – давайте постараемся, друг друга уважать…

Через неделю я получил всё. Начало. Первый проход. Почти удача. Но нельзя почивать на лаврах. Враги наверху. Враги внизу. С нижними разберёмся. Надо показательно кого-то уволить. Например, одного из моих бывших товарищей. Прижмут хвосты. Своё место под солнцем теплее. С верхними сложнее. Те изощрённей. Опасней. На них надо собирать свою команду. Верную. Надёжную. Вязать всех цепью в боевой строй. Чтоб азарт почуяли. Деньги. Игру. Власть. Юридический отдел мой. Отдел кадров возьмём. Кадры. Они решают многое. Дел много. Впереди большие дела.

Вот у кого надо учится, так это у женщин. Моя бывшая любовь, Светка-хищница, на тропе войны. В боевой раскраске. Движения как у пантеры в брачный период. Зашла в ресторан будто меня и не видит. С подругой. Спустя время вроде как заметила. Помахала ручкой. Я кивнул, дал понять, что вижу, но сейчас не до неё. С ней после. Напротив сидит бандит. В костюме, с отполированными ногтями, с изящной печаткой на пальце. Но он бандит. Словишь его умный взгляд, и от опасности – мурашки по коже. Сейчас мы с ним не враги. Нашли точки соприкосновения. У него охранное агентство. Бандиты в форме. Они мне нужны. Поэтому я позволил себе сделать оскал улыбки повежливей. Мы договорились. У него зазвонил телефон. Он ответил. Мы пожали друг другу руки, и он ушёл. Теперь можно и со Светкой вопрос решить. Жестом пригласил к себе за стол. Согласилась, но не спешит. Цену себе набивает. Наверняка знает про все изменения в моей жизни. Хищница. Самка. А они сильны только в битве за детёнышей.

Рыжая головка Светки покоилась на моём плече. Она рассуждала:

– Ты изменился. Причём и внешне, и внутренне. Или я не замечала. Волос стало больше. Череп выдвинулся вперёд. Ты стал сильней. В каждом слове сила. Это мне нравится. За тобой не страшно. Ещё с тобой становится не по себе. Чувствуешь себя беспомощной. Как будто в лапах зверя. Такого не было. Что-то случилось?..

– Милый Светик, не засоряй свою очаровательную головку мыслями. Наслаждайся моментом.

– Нет, ты изменился. Я чувствую. И мне кажется, что тебе что-то надо от меня.

Я выдержал паузу. Женщины опасны своей непредсказуемостью. Сложный материал. Трудно работать. Ничего не знают. Одни инстинкты. Зато, пока дело не касается продолжения рода, подконтрольны.

– Ты права. Мне от тебя кое-что нужно.

Она села на кровати. Нежная шея, хрупкие плечи, аккуратная грудь с розовыми сосками. Взгляд чуть дерзкий, ожидающий.

– Тебе надо устроиться ко мне на работу секретарём директора.

– Все мечтают  попасть в такую фирму, – здраво ответила она, – это не так-то легко.

– С устройством проблем не будет, – заверил я, – дело в другом… Ты сблизишься с шефом и будешь передавать мне информацию.

– Ты! – взорвалась Светка и рванулась с кровати. –  Как ты смеешь?!

Я ухватил её за руку, с силой притянул к себе и на ушко сказал сумму, которую она будет получать в месяц лично от меня. Тело Светки расслабилось, глазки на мгновение улыбнулись, её губы соприкоснулись с моими.

Пять лет прошло. Шаг за шагом. Каждый день новая победа. Победа над внешним миром. Победа над собой и командой. Вот она. Моя стая. Чествуют. Сегодня я стал главным учредителем. Джип с моим тестем слетел с дороги, и большая часть активов стала моей. Моя стая. Улыбки, речи. Улыбаются искренне. Слова уверенные, чуть скрашенные корпоративной этикой. За каждым грешок. За каждым кровь. Начальник службы безопасности – молодой, спортивный, лицо детское. А ведь чистит мой путь, не заботясь о средствах. С увлечением. Понимает с полувзгляда. Слов не ждёт.

Светка. По связям с общественностью. Когда-то голова кружилась от её форм. Чуть раздобрела, поправилась. Ни словом не обмолвилась, что её ребёнок от меня, а не от мужа. Приняла увеличение зарплаты как должное. Пиарщик от бога. Хотя к дьяволу она поближе. Каждая статья в СМИ хлёсткий удар. Давит конкурентов. Как была, так и осталась хищницей. Два года с директором постель делила. Ни слезинки не пролила, когда его закрыли. Сама помогла.

Юридический отдел. Один из тех, кто был со мной в доме, когда волчара напал. Выжил со мной. А тех, кто на нашем  пути вставал – не жалел. До конца добивал. В нищету втаптывал. Хватка мёртвая. Сам его боюсь. Из тех, кто за спиной, каждый может своё движение организовать. Поэтому служба безопасности контролирует каждый их шаг. А они каждое её движение. Грызня меж ними. Только так можно власть удержать. Не давать объединиться. Улыбки, слова, подарки. Новый виток деятельности. Другой уровень. Деньги другие. Жаждут добычи. Умные, но не настолько, чтоб на десять шагов вперёд смотреть. Поменяю я команду. Опасны они стали. Много знают. Разжирели сильно. Знаю, что каждый мою глотку под свою пасть примерял.  Да, другой уровень. Надо голодным быть для результата. Вон новая стая. Пока щенки. Стоят за спинами своих руководителей. Улыбаются льстиво. Желания угадывают. Скомандую – порвут горячо любимых шефов. Но пока рано. Надо подождать. Подготовиться. Потом резкий бросок, и всех разом. Не давая объединиться. Только так.

Джип плавно шёл по просёлочной дороге. Местные аборигены провожают его удивлённым взглядом. Со страхом провожают. Непривычно, значит, страшно. Не видели они здесь таких машин. Всё им страшно. Держатся за свою нищету. Огородик. Корова.  Собутыльники среди соседей. Жирная задница жены. Любовница под стать жене. Мечта о тракторе. И позиция – честно жил, без подлостей, все вокруг воры, один я – мессия. Стадо. Глупое, вкусное стадо. Свиньи счастливы, что сыты. А бойня потом. Не сейчас. Сейчас только грязь и комбикорм. Не разрешают себе крови. Кресты на шее и общечеловеческие ценности. И страх. Вечная боязнь тех, кто разрешил себе жить по своим законам. Кто не боится. То есть таких, как я.

Я сегодня без охраны и водителя. Потянуло в деревню, в дом, где я разрешил себе жить по-другому. Пять лет здесь не был. Весь двор в снегу. Взял лопату, прошёл по сугробам к дому. Очистил дверь. Зашёл, огляделся. Что я здесь делаю? Что меня сюда потянуло? Знаю. Порода. Воля. Я свободный. Мне нужна кровь. Живая. Чтоб жила на горле рвалась под ударом клыков. Чтоб противник бился меж лапами в конвульсиях. Чтоб стая смирялась под тяжёлым жёлтым взглядом моих глаз. Крови. Мяса. Битвы. Погони. Жизни. Выхожу на крыльцо, срывая одежду. Ногти растут и крепнут. Шерсть лезет из-под рубашки. Мышцы каменеют. Зубы желтеют и становятся клыками. Я свободен. Прыжок через ограду и в лес. Воля. Запахи. Слышу, как трепещет сердце зайца. Догнал. Прижал лапой. Ударил клыками. Кровь. Испуганная тёплая кровь. Сила. Каждое движение сила. Нужна стая. Туда, где голодно и пустынно. Где смерть чувствуется каждой шерстинкой. Там где волки. Иду. Вон они. Готовятся к охоте. Почуяли людской дух. Встрепенулись. Обнажили клыки. Боевой строй. Впереди, крепко упираясь лапами в наст, стоял одноглазый вожак.

Волк – это зло, но в азарте погони
Рыком и воем: – «Вожак продержись!»
И в предвкушении мяса и крови
Любишь волков, их законы и жизнь

print

2 КОММЕНТАРИИ

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите ваш комментарий!
пожалуйста, введите ваше имя здесь